Да, здесь провинциально и порой скудно, но какие виды, какой воздух, а кое-где даже настоящие деревенские люди попадаются, пережившие все катаклизмы войн и репрессий, по-прежнему пашущие эту землю и живущие в старинных домах.
Волшебная Славянка
Вскоре за большим селом Самро, где после долгой грунтовки начинается асфальт — дырявый, конечно, но все же асфальт, — будет деревня Славянка. Перед нею поворот налево, к озеру Городок. Странное название, не правда ли? Объясняется тем, что возле озера сохранилось древнее городище. Подъехать к нему можно почти вплотную, но оно сильно заросло лесом и фотографировать его трудно.
Сама деревня Славянка расположена на западном берегу длинного одноименного озера и ничем не примечательна, в отличие от холмистой местности за нею, на берегу того же озера, по дороге в деревню Жог. Много лет здесь работали археологи — возле озера было найдено тысячелетнее поселение, в котором откопали множество культовых и бытовых предметов наших древних родичей. Но не только сопками и жальниками (древними могильниками) славится это место. Оно совершенно колдовское. Люди рассказывают, что среди ясного вечера вдруг может опуститься кромешная влажная мгла, когда не видишь дальше протянутой руки. Очень напоминает туман над Упокоищами. А на другом берегу узкого озера — священный источник, до сих пор почитаемый местными жителями, о чем говорят вывешенные возле него тряпочки и ленточки. И всю летнюю ночь в окрестностях родника мерцают огни светлячков. Зимой, конечно, здесь один только снег, но все равно место кажется загадочным, волшебным.
На другом берегу длинного озера проходит дорога к деревне Задейшино. Пытаться пробраться из Жога туда не стоит — если только пешком. А Задейшино стоит того, чтобы туда наведаться. Перед деревней на холме стоит прелестная часовенка. И не беда, что это новодел, — она бережно вписана в ландшафт и смотрится на своем месте. Увы, старая часовня Николая Чудотворца сгорела в 1997 году при таинственных обстоятельствах, а куски разбитого каменного креста, хранившиеся в ней, деревенские разобрали по домам — как оберег. Про крест рассказывали такую легенду: будто управляющий местным имением приказал этот крест разрубить на части и утопить в озере, после чего вандал сильно заболел и едва не умер, пока не велел вернуть крест на место, хоть и в разрубленном виде.
Из Задейшина возвращаемся на шоссе — это тупик. Вскоре после заколдованного озера Славянка справа от дороги начнет расти холм. В ясную погоду видно, что из холма как будто торчит крест, — фантастическое зрелище. И только объехав холм, становится ясно, что крест этот на церкви, стоящей посреди какой-то большой деревни на следующем холме. Деревня называется Рель и представляет собой ныне полуразрушенный совхозный поселок из двух-трехэтажных кирпичных и блочных домов, между которыми притулились старые деревянные избушки. Квартиры в домах ужасные: где все внутри выгорело, где заколочено досками, где залеплено полиэтиленом, через который пробивается свет «голой» лампочки. Между домами бродят взрослые и дети, одинаково оборванные, какие-то болезненные — кто без ноги, кто с рукой на перевязи. Всем своим видом деревня резко контрастирует с роскошным холмистым рельефом окрестности и буйной зеленью, обсевшей развалины. Большая и красивая когда-то Никольская церковь сейчас стала под стать нынешнему состоянию деревни: снаружи старые, побелевшие уже леса — в 1989 году была предпринята тщетная попытка консервации здания, — а внутри зияют дыры и провалы. Ходить в ней следует осторожно: главки и башенки настолько ветхи, что осыпаются внутрь. Церковь была закрыта в 1939 году, с тех пор за ней никто толком не ухаживал. Известно, что до октябрьского переворота Рельская церковь служила местом паломничества прокаженных со всего Северо-Запада — считалось, что ее посещение благотворно влияет на течение этой до сих пор загадочной болезни. Причем, глядя на нынешнее население округи, приходит мысль, что многие из болящих остались здесь на постоянное жительство. А ведь раньше тут жили по-другому — и кое-какие старые дома еще сохранились, и мощенная булыжником дорога спускается к шоссе…
Краеведы любят утверждать, что название деревни — Рель — произошло будто бы от крика журавлей, мол, болот тут много, вот и наслушались люди. На самом деле «рель» — это хребет, горушка, слово, очень распространенное на Северо-Западе, бытует еще вариант «релка» (кстати, такая деревня совсем неподалеку от Рели). Когда-то местность эта относилась к Новгороду, была здесь и старая деревянная церковь, поставленная на самом высоком холме, но сгорела в 1725 году. Следующая церковь была тоже деревянной и холодной и снова сгорела — через 140 лет. В 1870 году на ее месте по проекту архитекторов И. Б. Слупского и А. Д. Фиалковского начали строить новую, уже каменную, огромную — на 800 мест, потому что в здешнем приходе числилось 19 деревень и более 3500 прихожан. Материал возили издалека: известняк на цоколь и плиты пола — из ивангородских ломок, а также из карьера у деревни Смолеговицы, что недалеко от Молосковиц, с железнодорожной станции Молосковицы — железо, известь — аж из Никольщины (теперь это город Сланцы). Для цоколя и колонн использовали гранит местных валунов, которые таскали с полей и обтесывали возле церкви. Строительство шло 17 лет на пожертвования населения: крестьяне платили ежемесячно до трех рублей, богатые меценаты — по нескольку тысяч. Открыли в Рели и земскую школу на 60 детей, где год обучения стоил от 30 до 50 копеек, а учебники и книги для чтения исправно доставлялись из Луги. Народ жил здесь вполне зажиточно — многие отошли от землепашества, зарабатывали извозом, нанимались в столицу в услужение. Очень славились рельские печники.
Псоедь — это красиво
От Рели наш путь лежит все дальше на северо-восток, в сторону большого села Осьмино, которое когда-то было даже районным центром. Но до Осьмина нам встретится поворот направо — в деревню со странным названием Псоедь. Учитывая, что недалеко лежащее Самро до революции называлось Песье, можно предположить, что в этой местности какое-то особое, сакральное отношение к собакам.
Деревня Псоедь лежит в стороне от шоссе, в ней ровно одна улица из старинных домов, часовенка Димитрия Солунского с галереей и река Саба неподалеку. Налюбовавшись домами и часовней, построенной в середине позапрошлого века, спускайтесь к мосту, только машину придется оставить перед ним. Впрочем, как только вы увидите мост, вам сразу все станет ясно. По нему и пешком-то перебраться нелегко, особенно зимой, потому что местами приходится идти по круглым скользким бревнам без всяких ограждений, а внизу на камнях пенится Саба. Мост деревянный, бывший когда-то довольно могучим. Местные говорят, что по нему спокойно ездили грузовики, — раньше ведь в деревню Сара-Лог, до которой теперь только в объезд, вела прямая дорога, совсем заброшенная с гибелью моста. Рассказывают даже, что на мосту были деревянные башенки и скамеечки возле них для желающих насладиться речными пейзажами. В это верится уже с трудом, но то, что переправа была крепка, видно до сих пор по устоям. Мосты такого типа до сих пор встречаются, например, в Вытегорском районе Вологодской области или в карельском Олонце, причем там они регулярно подновляются.
Но это еще не все местные достопримечательности. Если за мостом свернуть налево и умудриться найти тропку по берегу обрыва, то она приведет к городищу при впадении речки Сарки в Сабу. Оно сильно заросло, но очертания читаются, а уж живописность места искупает все трудности подхода к нему. А если проехать всю деревню насквозь, свернуть на полевую дорогу и ехать вдоль левого берега Сабы вверх по течению, можно найти место, которое удостоилось попасть в список геологических памятников Ленобласти. Красные обрывы на Сабе — это выход девонских песчаников с косой слоистостью, в которых при известном старании и навыке можно найти остатки панцирных рыб. Растения в долине реки тоже встречаются довольно редкие, поэтому рвать их на букеты, которые все равно завянут по дороге домой, — варварство.
Но даже эти шикарные красные обрывы — это не все, чем богата Псоедь. Выше обрывов будет заброшенная ГЭС с остатками плотины. Здание стоит на правом берегу, но по низкой воде Сабу можно перейти вброд, в другое время года придется добираться к ГЭС, перейдя дырявый мост и следуя по дороге через местное кладбище еще дальше.
Из Псоеди продолжаем движение дальше — к Осьмину. Этот большой поселок вырос из старинного села Восьмина Гора, стоящего на крутом берегу Сабы. И был там деревянный трехглавый Георгиевский храм с колокольней, построенный, по преданию, полковыми плотниками войска Меншикова, когда приспешник Петра Великого выгонял шведов с нашей территории в 1700 году. Плотники сработали быстро: три месяца — и церковь готова. Есть точка зрения, что бревна, из которых построили церковь, были захвачены у шведов, заготовивших их для своих надобностей. Наши ими распорядились лучше.
Старинный плотницкий промысел требовал для церкви спелой, старой сосны, а фундамент поставили из валунов, которые собирали с полей. Почему у Меншикова оказалось так много плотников — тоже понятно: солдат набирали из крестьян, а крестьянин из лесной России почти всегда плотничает, даже если его основное занятие землепашество. В солдаты такой новобранец шел практически с топором за поясом.
Большая церковь была — 16 х 16 метров, красивая, трехглавая и трехапсидная, что для деревянного храма удивительное решение. В России таких церквей сейчас уже нет. Эта дожила в таком виде до воцарения советской власти. Поставленная на высоком берегу Сабы у излучины, храм был центром всего поселения. Кто подъезжал к Осьмину, особенно по реке, первым делом видел храм. Деревня росла, напротив Георгиевской церкви поставили Тихвинскую — на другом берегу Сабы. Теперь на руинах Тихвинской церкви выстроили здоровенное безликое здание — кажется, дом культуры.
В советское время храму быстро свернули и три главки, и колокольню, к которой вел переход с ромбовидными окнами, сделали там клуб, но сруб все еще стоял. Даже в таком обезглавленном виде он сохранял черты монументальности. У него колокольня выходила к дороге, были П-образные галереи для бесед и довольно большой притвор. Крытые галереи позволяли выйти наружу и поговорить, ожидая, например, пока идет крещение ребенка.
Наконец, не выдержав времени и варварского отношения, остаток храма стал разрушаться. Обрубок здания тем временем вернули немногочисленным верующим вместе с опасностью оказаться быть заваленными старым срубом.
Архитектор-реставратор Евгений Варакин из НИИ «Спецпроектреставрация», приглашенный в Осьмино, схватился за голову: можно было только разобрать, аккуратно промаркировав, эти венцы и сложить до лучших времен. Остатки церкви были серьезно деформированы, бревна падали друг на друга, грозили придавить реставраторов. Надо было очень осторожно разобрать эти завалы, не пострадать при этом и не перепутать порядок бревен. За этим следили техники-архитекторы. При работах в алтарной части нашли каменный крест из бута, сфотографировали его и… замуровали обратно — от лихих людей. Находили печати, монеты, грамоты, могильные плиты — ведь обследования церкви не проводилось ни разу.
Деньги на обследование и демонтаж дал местный дачник Юрий Степанов, неравнодушный человек, спасибо ему, а государство ни копеечки не выделило, хотя церковь числится памятником местного значения. Надеяться на местный приход Варакин не может — здесь одни старухи и бедные матери-одиночки. К сожалению, люмпенизация старинной деревни приводит к тому, что церковь становится совершенно ненужной, лишней. Снова просить Степанова — уже неприлично, это же не его личная церковь. Вот и ждут реставраторы: может, подкинет местная власть что-то на восстановление церкви, поставленной когда-то во славу русского воинства?
Сейчас на ремонт собирают деньги всем миром. Сделали подобие колокольни, со-орудили печку, труба от которой выведена на улицу. Но, к сожалению, это барачного вида сооружение внешне не имеет никакого отношения к Георгиевской церкви, стоявшей на холме более трехсот лет.
Все дороги ведут из Осьмина
Из Осьмина ведут четыре дороги, но сначала мы проведаем пятую — недлинный тупичок, на который можно попасть по единственному мосту через Сабу за поселком. Сначала — в деревню Райково, что ниже Осьмина по реке. Там сохранилась деревянная часовенка Архангела Михаила, построенная в позапрошлом веке. Она с трех сторон окружена галереей, как это принято в здешних краях.
Потом придется вернуться назад и в самом Осьмине повернуть на деревню Луговское, это совсем недалеко. Там тоже есть часовня, но кирпичная, 1915 года постройки, похожая на окружающие ее старые деревенские дома — тоже кирпичные. Луговское было зажиточной деревней и мало пострадало во время войны, в отличие от узлового Осьмина, которое жгли, бомбили и обстреливали.
За Луговским дорога ведет дальше, к деревне Хилок, где когда-то была пристань на реке Луге. Но до Хилка есть особая достопримечательность, нехарактерная для наших краев, — соленый ручей. Конечно, в районе Старой и Новой Руссы (Мшаги) выходы соленой воды — это норма (да и река Шелонь получила название от слова «солонь»), но для Луги — диковина. Раньше на ручье стоял Соленый хутор, теперь здесь просто лес у реки Обновы. И только ручей по-прежнему такой же минерализованный, поэтому даже растительность вокруг него немножко не такая, как везде, зато просто рай для ботаников.
А теперь мы покинем Осьмино по той дороге, которая ведет на северо-запад, и объедем таким образом озеро Самро с севера. Первой достопримечательностью на нашем пути будет часовня в деревне Лесище. Она стоит недалеко от дороги и хорошо видна. Построенная по местным канонам, часовня тем не менее отличается от других довольно затейливой башенкой с главкой. Но здание в аварийном состоянии. Похоже, никому в деревне она не нужна и никто не озаботится даже самой примитивной ее починкой.
Следующая достопримечательность ждет нас в деревне Пенино — туда надо свернуть по грунтовке налево, это совсем недалеко. На небольшом холме сразу будет видна огромная Рождественская церковь, а немного не доезжая до нее, по левую руку, — старое кладбище, где до сих пор сохранились гранитные надгробия и каменные кресты. Церковь эту по проекту самого Н. Н. Никонова сооружали на пожертвования всей округи — здесь и крестьяне были богатые, и купцы водились, — но больше всего выделила императорская семья, владевшая здесь обширными земельными угодьями. Количество кирпича, гранитных блоков и металлических деталей (балок, решеток и пр.), использованных при строительстве, не поддается исчислению — так велико здание, законченное в 1900 году. Одни подвалы там чего стоят — таких огромных помещений поискать. Сейчас в храме, пустовавшем с момента ухода Псковской миссии, идет ремонт, хочется верить, что грамотный. А напротив церкви, у озера Пенино, стоит беленькая часовенка с «ключком» — источником. Здесь, по преданию, людям явилась Параскева Пятница, с тех пор источник считают святым.
А дальше будет деревня Кошелевичи. У дороги видна белокаменная часовня, вернее, то, что от нее осталось, а чуть подальше — когда-то каменный красивый двухэтажный дом. Эти две постройки тесно связаны с Поречским женским монастырем, от которого сохранился и храм — в крошечной деревушке Козья Гора. Говорят, что в этом доме периодически ночевал Иоанн Кронштадтский, когда приезжал в Козью Гору, поскольку он покровительствовал монастырю, и во время войны немцы хотели сжечь здание, но огонь не поднимался выше ступенек и гас сам собою.
Козья Гора — место очень странное. В языческие времена здесь было святилище, так что неудивительно, что церковь поставили именно тут. Это было в традициях новой официальной веры — «закрещивать» места поклонения. Поблизости находили культовые камни, а также языческие захоронения. Покровская церковь, которую спроектировал сам В. А. Косяков, была открыта в годы работы Псковской миссии и больше не закрывалась, хотя до этого монастырь как будто извели под корень и монахинь отправили в лагеря.
Сейчас церковь отреставрирована и выглядит очень эффектно, причем она видна даже с другой стороны озера Самро, из деревни Самро, где мы побывали в пре-дыдущем путешествии. Зимой по льду от Козьей Горы в Воскресенскую церковь на тот берег отправлялся Крестный ход, а колокола двух церквей перезванивались над гладью озера. Колокола на Воскресенской церкви давно нет, так что обитатели Самро довольствуются дальним звоном из Козьей Горы. Кстати, между двумя деревнями самый ближний путь — по воде, на лодке, потому что ни одной дороги по заболоченному берегу нет, есть только окольные, очень дальние.
Во время войны в Покровском храме служил один из самых известных в наших краях священник Алексий Кибардин. В марте 1942 года, скитаясь в поисках работы по оккупированной территории со смертельно больной женой на руках, протоиерей Кибардин оказался в Козьей Горе и остался там. Ему приходилось служить не только здесь, но и по всему тогдашнему Осьминскому району; он ездил по деревням и призывал восстанавливать церкви. При этом его постоянно посещали местные партизаны, которых он снабжал деньгами и продуктами. Несмотря на помощь партизанам и их письменные свидетельства, после войны отец Алексий был репрессирован как сотрудничавший с оккупантами. Выйдя на свободу, он жил в Вырице до самой смерти в 1964 году.
А церковь, где служил Кибардин, недавно отремонтирована местными жителями; нашлись и помощники из духовенства.
Ну а мы выезжаем из Козьей Горы, едем дальше на запад, минуем Поречье, где ничего не осталось ни от монастырских, ни от богатых мирских построек — только полуразрушенные совхозные хибары, и через большую деревню Овсище снова попадаем в Старополье, откуда начиналось наше путушествие. Круг замкнут.
