— Марина Алексеевна, ваш нынешний визит в Петербург вызван презентацией новой книги («Ангелы на льду не выживают»). Сюжет ее связан с фигурным катанием. Появление книги совпало с ростом интереса к этому виду спорта в последние годы. Вы почувствовали настроение общества?
— Нет. Я вообще никогда не преследую цель написать что-то на злобу дня — пишу только о том, что мне самой интересно.
— А как же читатели? Разве не хочется создать именно то, что они ждут?
— Я не хочу и не могу угождать людям: они все разные и хотят разного. Если я начну писать то, что они хотят читать, это буду уже не я и книга не моя, а сборная солянка из пожеланий читателей. Я пишу, что хочу, и это кому-то нравится, а кому-то нет, только и всего.
— Судя по вашему творчеству, ваши желания время от времени меняются. Долго вы писали только детективы. Затем появилось совсем не характерное для вас произведение: семейная сага «Тот, кто знает».
— Душа захотела не детектива, и я себе это позволила. После я опять вернулась к детективу. Было настроение — написала мелодраму. Потом семейную драму «Все не так». Затем у меня была довольно длительная пауза — два года я ничего не писала. И вот из этой паузы в 2009 году я вышла с трехтомником «Взгляд из вечности».
— Да, это совершенно неожиданная трилогия. Главные действующие лица в ней — камень, змей и ветер, которые в своей реальности обсуждают перипетии жизни большой семьи и при этом взаимодействуют. Как эту книгу восприняли читатели, привыкшие к тому, что вы пишете в другом жанре?
— Другой жанр, неожиданно большой объем… Но в издательстве рискнули, и риск оправдался: продажи были очень большими. Значит, читатель принял этот формат.
— Очевидно, именно потому, что вы пишите иначе, на ваших последних книгах стоит пометка «Другая Маринина». А станете ли вы прежней?
— Нет. Вы что хотите, чтобы я впала в детство? Я не могу стать прежней. Кроме того, я не отказываю себе в писании детективов, и в некоторых из них даже фигурирует Настя Каменская.
— Не боитесь, что читатели запутаются: то ли вы автор детективов, то ли романов, то ли фантастики?
— Смотря какие читатели. По большому счету в первом приближении всех моих читателей можно разделить на две большие группы: тех, кто читает меня давно, не спеша, взрослеет вместе со мной и моими книгами, и тех, кто появился недавно. Последние, а им обычно лет двадцать, внезапно обнаружили мои детективы, скачали из Интернета сразу много и стали читать. Разумеется, быстро, по диагонали. За неделю прочли 25 детективов, а потом стали недоумевать, где продолжение в том же духе? Первым мои изменения понятны; вторым, конечно, сложно. Но я не могу стать прежней, даже если захочу. Помните, в фильме «Побег из Шоушенка» чернокожий заключенный Рэд после 40 лет тюрьмы говорит членам комиссии по досрочному освобождению: «Парня, совершившего преступление, давно нет…» Так и здесь.
— Что отличало и отличает ваши детективы от множества других, написанных российскими авторами?
— Как человек, работавший в органах, я не имею права на ошибки в виде описания каких-то милицейских или прокурорских глупостей. И я их не допускаю.
— Доступ к реальным уголовным делам у вас есть? Это помогает вам писать книги?
— Мне достаточно того, что я 15 лет изучала преступность. Да и в целом уголовное дело или совершенное в реальности преступление не могут стать основой книги. Сюжет на преступлении не построишь. Оно может послужить лишь отправной точкой, но и это далеко не всегда нужно.
— Что для вас важнее в ваших замечательных детективных историях — описать будни следователя, алгоритм раскрытия преступлений или дать читателю пищу для философских размышлений?
— Конечно, подтолкнуть читателя к философским размышлениям намного важнее. Ради этого и пишется книга. Но, как я уже сказала, мне важно не ошибиться в мелочах, описывая жизнь оперуполномоченных, следователей, судмедэкспертов, адвокатов, прокуроров и т. д.
— Вы уже довольно давно не работаете в органах. Каково это — оставить напряженную работу и стать писателем? Вам ведь много времени приходиться проводить дома. Это плюс или минус?
— Когда я вышла в отставку, то оказалась в эмоциональном тупике. Мне казалось, что все высвободившееся время я потрачу на написание книг. Но когда я перестала ходить на работу, я впала в ступор. Раскладывала на компьютере пасьянсы целыми днями, слушала «Травиату» и заливалась слезами. Так провела полтора года. Прибавила 16 кг. Это была классическая депрессия. Я поняла, кто-то должен быть рядом: дело в том, что я стесняюсь откровенного безделья на глазах у других. И тогда дело сдвинулось с мертвой точки. А что касается второго вопроса, то я не люблю работать дома: все отвлекает, очень много соблазнов. Некоторые книги я пишу в поездках, в отелях… Там легче сосредоточиться.
— Что вас бодрит?
— Знаете, уже ничего. Я с трудом тащу себя каждый день из утра в вечер.
— Но ведь эта ситуация может перемениться…
— Это вряд ли. Обычно все меняется, если находится молодой любовник. Но мне это не грозит — у меня исключительно счастливый брак…
— Настя Каменская, несомненно, героиня, с которой прежде всего связывают ваше творчество, несмотря на то что на текущий момент вы написали довольно много книг в других жанрах. Это некая идеальная личность для вас?
— Терпеть не могу слово «идеальный». Идеальными могут быть меры весов, есть «идеальная минута», и так далее. Но нет идеальных людей, идеальных домов, идеальных городов. Их просто не может быть. Образ Каменской органичный, но не идеальный.
— Экранизацией детективов вы довольны? Будет ли продолжение?
— Первые два сезона я смотрела с удовольствием. Потом потеряла интерес. Что касается продолжения, то пока экранизировать нечего. Режиссерам нужен экшен, а я в последнее время пишу иначе. Хотя как персонаж повзрослевшая Настя Каменская в некоторых моих книгах появляется.
— Каменская в ваших произведениях живет то в городе, то где-то за городом. Вы живете исключительно в Москве или у вас есть загородный дом?
— Я исключительно городской житель. Никогда, даже в детстве, не жила в деревне и не понимаю всех этих загородных прелестей. Я выросла в Ленинграде, жила в этом каменном мешке, потом моя семья переехала в Москву, и никакой другой жизни я не знаю и знать не хочу. Но меня не бесит суета, я не чувствую выхлопных газов… Даже Москва, которая по большому счету проходной двор, меня не раздражает. Это судьба всех крупных городов мира. Люди приезжают в них на заработки, чтобы потом купить жилье там, где им нравится.
— А ваш муж?
— Это совсем другая история. Он вырос в деревне у бабушки, любит природу — лес, реку. Долго пытался уговорить меня купить дачу. Однажды как-то так сложилось, что цены на рынке загородной недвижимости совпадали с нашими финансовыми возможностями. И муж присмотрел дом и повез меня смотреть его. И вот я вышла из машины, а там простор, река, воздух… и мне стало плохо. Это была самая настоящая паническая атака. Мы быстро сели в машину и уехали и больше к этому не возвращались.
— Не сложно описывать в книгах жизнь в загородных домах, если опыта проживания в них нет?
— У меня есть знакомые, живущие в коттеджах. К подруге, которая живет за городом, я довольно часто езжу в гости. И ее жизнь вне города только убеждает меня в моей правоте. Например, у нее дома кончился сахар. Магазинов вокруг нет. Чтобы купить килограмм сахарного песку ей нужно вызвать водителя, дождаться его, сесть в машину, доехать вдоль трассы до ближайшего супермаркета у обочины, а это минут двадцать в один конец… А у меня магазинчик прямо в доме, если сахар закончится, я справлюсь за 5 минут.
— Вас не называют королевой детектива?
— Называют. И русской Агатой Кристи тоже.
— Как вы к этому относитесь?
— С юмором. А как иначе? Чувство юмора — наше все.
