— Сергей Петрович, вы полжизни в бизнесе и двадцать три года связаны с недвижимостью. Есть в этом драйв?
— Скучать никогда не приходилось, менялось время, видение направлений развития бизнеса и отношение к жизни. В начале 1990-х бизнесмен, «кооператор» был персонажем скорее отрицательным, все формировалось почти с нуля, в том числе и профессия риэлтора. Из конструкторского бюро, где я работал после Военмеха, ушел в коммерческую компанию, которая начала разворачивать деятельность на только что созданной товарно-фондовой бирже. Госплан закрыт, связи между предприятиями разрушены. Мы работали с огромными распечатками, содержащими сотни позиций, от сахара и кофе до металлопроката. Первый контракт на поставку я сочинял на коленке сам, не имея никакого опыта. Когда разрешили приватизировать недвижимость, мы создали агентство «Александр». Потом осознал, что мало построить компанию, пришло время начать формировать стандарты профессии, общие правила на рынке недвижимости, и я четыре года занимался этим в качестве президента Ассоциации риэлторов Петербурга.
Потом были другие задачи, переживали кризисы, одни направления мы закрывали, другие, наоборот, развивали, предлагали новые услуги. Я говорю не только о клиентах, но и о сервисе для сотрудников: компания должна обеспечить риэлтору набор инструментов для работы с информацией, технологии, сопровождение, безопасность.
Принцип бизнеса в России символизирует сторожевой лев с шаром под лапой. В Петербурге таких скульптур много. Смысл в том, что, стоит льву на миг задремать, как шар откатывается, лапа падает и лев просыпается. Поэтому надо быть всегда включенным в процесс развития бизнеса, чувствовать, знать, управлять.
В один из кризисов, например, когда другие сокращались, мы расширили сеть офисов, и это было правильным решением. Сейчас у компании «Александр Недвижимость» 34 отделения в Петербурге, Ленобласти, в Москве и Карелии. Из петербургских компаний в свое время наша была единственной, которая предвосхитила интерес жителей обеих столиц к уникальной карельской природе и смогла предложить сервис для покупки недвижимости в Карелии.
— Что такое дом для вас?
— В понятии «дом» много смыслов. Прежде всего это место, где хочется жить и куда хочется возвращаться. А вокруг тишина, лес и вода. У нас был такой в Приморске, рядом с заливом. C трех сторон лес, с четвертой всегда безлюдный песчаный пляж.
Собственный дом требует больше внимания, чем квартира. После каждой зимы чуть ли не месяц нужно приводить дом в порядок: починить, наладить, обновить. Эти навыки мне были привиты отцом. Именно он научил меня дружить с любыми инструментами.
— Как проходило обучение?
— Мы вместе строили свой первый дом на выделенных государством шести сотках. Хороший дом, он и сейчас стоит, в нем люди живут. Отец мой был уникальный человек: военный с активной жизненной позицией, мог командовать людьми и умел все делать своими руками. Он мне очень много дал. Всегда был таким энергетическим центром семьи, опорой в жизни.
— Что вас поддерживало, кроме семьи?
— В детстве я играл в гандбол, учился в школе олимпийского резерва. Ребята из моей школьной команды впоследствии выиграли олимпиаду в Сеуле, некоторые из них сейчас тренируют национальную сборную.
Командные виды спорта, в отличие от индивидуальных, — отличная школа социализации. Учишься работать в команде, встраиваться в иерархию взаимоотношений, менять свою роль в ней, иногда приходилось «расталкиваться локтями». Это опыт на всю жизнь.
— Детей гандболом не увлекли?
— Вышло наоборот: дочка увлеклась сноубордом, пока мы ее возили на склоны, сами встали на горные лыжи. Могу себя назвать продвинутым любителем.
— В строительстве, очевидно, ваш опыт позволяет разбираться профессионально?
— За всю жизнь я построил для себя три дома, так что могу быть экспертом по строительству. Знаю технологии, могу оценить качество постройки, коммуникаций. На рынке много домов, в которых под роскошной отделкой обнаруживаются самые дешевые материалы: денег во внешние эффекты вложено больше, чем здравого смысла.
Хотя сегодня в дорогом сегменте можно найти очень качественные объекты с хорошим дисконтом. Сегодня такие процентов на тридцать дороже обойдутся при строительстве. Многие живут с иллюзией, что можно легко и быстро построить дом за 40–45 тыс. руб. за «квадрат» и что в продаже переизбыток красивых и дешевых участков. Потом выясняется, что рядом с Петербургом участок с подведенными коммуникациями стоит миллион — полтора за сотку, а на подведение к недорогому участку электричества, газа и воды придется дополнительно потратить миллионы.
То же со строительством: если сразу посчитать, сколько будет стоить участок, коммуникации, коробка дома, все инженерные системы, отделка и обустройство, не говоря уже о ландшафтных работах, то иначе воспринимаешь цены «вторички».
Но я решил строить сам. Выбрал проект в стиле «дома прерий» Ф. Ллойда Райта: большие окна, крытые террасы, пристройки, характерный ритм фасада, сочетание дерева и камня.
Мне очень нравится дерево с ярко выраженной текстурой, но его не должно быть много: оно должно контрастировать с нейтральным фоном.
Когда только въезжаешь в новый дом, в нем нет ничего лишнего и много воздуха. Но со временем обрастаешь кучей случайных, ненужных вещей. Так что я стараюсь привозить из путешествий только то, что понравилось в силу уникальности, запало в душу.
— Ездите на курорты или в дикие места?
— С семьей мы ездим к теплому морю. Но на нашей планете есть столько невероятно красивых мест, к которым асфальтовая дорога не проложена! Жизнь одна, хочу понять, что ощущает человек, стоя среди гейзеров на высоте почти пять тысяч метров, как в Соль-де-Маньяне в Боливии. Там из-за состава воды пар над источниками разных цветов. Мы были в пустыне Атакама, самой засушливой на планете, там горы почти семь тысяч метров — и совершенно бесснежные. Ходили на весельных лодках по бухте Халонг, путешествовали по горам на севере Вьетнама, плавали по Меконгу в Камбодже — влажность там такая, что трудно дышать при переходах, одежда постоянно сырая. Жили в тростниковой хижине, лампочка от генератора горела три часа в сутки, ели то, что сами добывали и готовили.
В такие дикие места мы выбираемся подготовленной мужской компанией — в случае чего подставят плечо. Бывало, в горах люди падали в обморок на высоте пять с половиной тысяч метров. Ничего, мы их откачивали и дотаскивали вниз.
— Вы любите приключения?
— С «тарзанки» не прыгаю, глупый риск не люблю.
— А с парашютом?
— Я служил в ВВС, в парашютно-десантной службе. Прыжки с парашютом, если умеешь правильно группироваться, да еще и парашют сам сложил со знанием дела, это риск вполне просчитанный. А ощущение полета под раскрытым куполом незабываемо, как и открывающиеся виды.
— Какие у вас планы на следующие полжизни?
— Много начатых проектов, хочу их реализовать и попробовать новое. И риэлторский бизнес мне по-прежнему интересен.
Фото: Маргарита ЧИСТЯКОВА, архив Сергея Сосновского
