В последнем десятилетии в Ленинградской области процесс разграничения земель, был практически завершен. Он определил, где земля муниципальная, где региональная, а где федеральная (в частности, так называемые земли Гослесфонда). По берегам озер покатился загородный строительный бум. О правах местного населения тогда как-то забыли, но потом вспомнили — в 2006 году, когда вступила в силу ст. 6 Водного кодекса РФ. Причем с опозданием, когда земли близ озер уже поделили и по большей части застроили.
Напомним, что согласно Водному кодексу, береговая полоса предназначена для общего пользования. Ширина ее составляет 20 м, за исключением береговой полосы каналов, а также рек и ручьев, протяженность которых от истока до устья не более 10 км, — в этом случае ширина доступного берега составляет 5 м. Береговая же полоса болот, природных выходов подземных вод (ключей и родников) не оговаривается вообще, если они не расположены на территории заповедников, заказников и других памятников природы. Согласно закону каждый гражданин вправе беспрепятственно находится на берегу любого водоема, но «без использования механических транспортных средств». Он может там отдыхать, рыбачить, загорать или купаться, а также причаливать к берегу на плавсредствах и без оных.
Но «слабость» чиновничьего аппарата всех уровней уже не могла противостоять стремительной и практически стихийной застройке берегов, сопровождавшейся многочисленными нарушениями. В результате прошедшее лето оказалось жарким не только для желающих отдохнуть у озера. Для чиновников оно оказалось жарким вдвойне: граждане завалили их жалобами, в связи с чем представителям областной природоохранной прокуратуры даже пришлось объявить о специальных днях приема «экологических» претензий от населения и общественных организаций. Но принять жалобу — это только полдела. Дальше началась волокита. Официальный пресс-релиз прокуратуры гласит, что, сигнализируя об очередной «горячей точке», жалобщик должен указать точное местонахождение самовольно занятого земельного участка (район, название водного объекта, ближайший населенный пункт, другую информацию, необходимую для идентификации места). И это вполне резонно. Но, по мнению представителей прокуратуры, в головах жалобщиков имеет место «правовой вакуум», который, очевидно, не позволяет им грамотно составить жалобу, в результате чего «большая часть обращений, ранее поступивших в прокуратуру, не подтвердились в связи с неправильным пониманием заявителями требований законодательства».
Но вакуум — не только в головах жалобщиков, но и в мозгах прокуроров. Пытаясь реагировать на «сигналы с мест», чиновники муниципалитетов создают комиссии, привлекают прокурорских работников и милицию, поднимают разрешительные документы, выдают уведомления и предписания, посылают запросы и всячески нервируют домовладельцев и арендаторов. Последние, уже привыкшие к законодательной неразберихе, хоть и нервничают, но «посылают» и жалобщиков, и проверяющих куда подальше: на огороженные территории не пускают, требования предоставить выданный властями пакет разрешительных документов — игнорируют и тоже жалуются: на то, что вынуждены воевать с населением и в результате не могут спокойно «окультуривать» прибрежную территорию. Так что говорить о реальных успехах той или другой стороны в борьбе с захватом береговой линии и самовольным прирезом земли еще рано.
Ситуация осложняется тем, что обширные земельные владения могут располагаться одновременно и на землях поселений, и на участках Гослесфонда, и «прихватывать» региональные территории. В таких случаях районные власти вправе предъявить претензии в суде только по факту самозахвата тех земель, которые находятся в их ведении. Что же касается федеральных земель, то верховным властям до них дела нет, и тут даже сами муниципальные чиновники наряду с населением оказываются в положении жалобщиков.
С одной стороны, очевидно, что с землями области должны «работать» областные структуры, а с федеральной землей — федеральные. Но по части взаимодействия, казалось бы, заинтересованных ведомств — все совсем не гладко. Ведь в числе «захватчиков» числятся не только представители бизнес-элиты, но и депутаты Госдумы, и управленцы из МВД, и прокурорские работники.
Как неоднократно заявлял Ирина Андрианова, координатор общественного движения «Против захвата озер», для успеха необходимы два фактора: активность населения (сегодня она сводится лишь к эмоциональным устным жалобам) и реальная заинтересованность в наведении порядка федеральных структур. Но с «федералами» - еще сложнее, чем с населением: депутаты Госдумы никак не хотят принимать закон об увеличении штрафов за экологические преступления. В настоящее время максимальное взыскание за водозахват — всего 2 тыс. руб. Но даже этот мизерный штраф нельзя выписывать ежемесячно.
