Ведь у него есть еще старинный замок, который нуждается в реставрации, и хозяин этих двух прекрасных объектов недвижимости мечтает о домике поближе, где можно бывать чаще и куда проще позвать гостей. Он уже купил землю и приступает к работам. Ну а пока тянутся бесконечные стройки и переделки домов, художник не теряет времени даром и превращает свою квартиру в центре Москвы в райский уголок. О домах и мечтах Никас Сафронов рассказал нашим читателям.
— Никас, у вас есть дом под Лондоном…
— Это не только дом. Еще гостевой домик, спортивный комплекс с самым большим бассейном в округе и огромная территория с садом — все это с видом на Ла-Манш. И это один из самых светлых и радостных домов, в которых я когда-либо бывал. Также на территории есть частный теннисный корт — единственный в тех местах, поскольку из-за высокой стоимости земли все в основном застраивается коттеджами. Особняк носит поэтическое название «Белая вилла». Дом находится на Английской Ривьере и очень удобно расположен — это примерно триста километров от Лондона по скоростной трассе, 2–3 часа пути. В Москве на дачу дольше добираться. А еще там всегда на три градуса теплее, чем в Лондоне, и почти весь год солнечно! Но бываю я в Англии крайне редко и потому серьезно подумываю продать дом — у меня уже даже покупатель есть.
— Не жалко продавать? Столько сил и средств вложили в этот дом…
— Жалко, конечно, но без дома я не останусь. Я купил участок 2 га и домик в Шишаках — под Полтавой. Там есть дуб, который посадил Гоголь. Во всяком случае, так говорит местная легенда, а ее подтверждает табличка на дереве. Мой домик стоит отдельно, за деревней. Хочу построить там маленький дом отдыха, куда мои друзья из Москвы смогут свободно приезжать, чтобы пожить, отдохнуть, на коров посмотреть и просто полюбоваться видами. Это недалеко от Киева, и туда всегда просто долететь. Я люблю принимать гостей. Хотелось бы, чтобы дом был уютный, с красивым видом из окон, с библиотекой, где можно закрыться от всех; с камином, у которого можно выкурить трубку под треск дров. А у твоих друзей есть возможность уйти на другой этаж или в соседний домик и жить отдельно, даже не видеть тебя, не пересекаться нигде. Ты им не мешаешь, они могут жить вполне автономно, а когда соскучатся — позвонить по телефону и прийти к тебе, или ты к ним поднимешься.
— Ну, эту задумку вы уже почти осуществили в своей московской квартире, вернее, квартирах, — их у вас несколько, как я понимаю…
— Да, почти (улыбается). Я живу в основном в Москве. В этом доме у меня три верхних уровня. Первый — это эклектика, там квартира, в которой я живу сам, там мои кабинет и студия. Два других этажа задуманы как апартаменты для иностранных друзей, приезжающих мне позировать и просто в гости. Как раз сейчас мы заканчиваем большую квартиру в готическом стиле Англии XVI века с садом — это второй уровень, и приемную залу в стиле хай-тек — третий уровень.
— О! Готический стиль в центре Москвы! Как вы этого добились?
— Это была целая эпопея! Я очень люблю готику. Сначала я пригласил немца, который создал хороший проект, но почти неосуществимый в Москве. Он говорил: «здесь покрываем золотом», «берем бетон, который после обработки будет выглядеть как мрамор»… По его задумке, нам нужно было создать маленький цех по производству такого бетона, развить это производство, и у нас уже был бы свой бетонный бизнес. Я не хотел строить целый бетонный завод — пусть даже его бетон выглядел бы как мрамор. Это слишком накладно. Нам пришлось отказаться от этой идеи и вместе с ней от немца. Потом мы наняли итальянца, который, правда, специализировался на барокко. До нас он работал на Рублевке и рассказывал, что чиновники и политики, которые там живут, строят дома и за 200 тыс. долларов, и за 150 млн долларов. Но они, как правило, никому не показывают их, скрывают свой достаток. Потому и дизайнера обязывали меньше болтать. С него брали подписку о неразглашении и даже не разрешили сфотографировать гвоздь, сделанный им с любовью в этом интерьере. И вот этот итальянец сказал: «Я хочу известности в России. Я вам сделаю все бесплатно, только объявите, что это сделал я». Мы обрадовались, конечно, но, к сожалению, он не смог справиться с готикой — не его стиль. Он честно признал это и сам отказался от работы. Затем у нас был шотландец, но я его обидел. Я решил сделать ему подарок, чтобы задобрить, и нарисовал шотландца с лицом обезьяны, имея в виду, что шотландцы были всегда, что даже обезьяны говорят на шотландском (смеется). Но он обиделся и просто сбежал от нас. Ну и ладно. Потом в нашей жизни появились две француженки, с которыми чуть до суда не дошло. Одним словом, в иностранной рабочей силе я разочаровался. Я понял, что многие иностранцы, которые приезжают сюда, зачастую просто паразиты. Они думают, что, если они итальянцы, французы, немцы или еще кто-то, русские тут же расположатся к ним. Но ведь они у себя на родине не нашли работу и приехали к нам ловить рыбку в грязной воде. А профессионал, мастер всегда найдет работу в своей стране.
— Судя по вдохновенному рассказу, вы держите руку на пульсе? Контролируете и направляете творческий процесс дизайнера?
— Я доверяю мастерам и профессионалам, но идею, основную концепцию, конечно, предлагаю сам. И, естественно, слежу за ее воплощением. Например, нам привозили три камина, но только четвертый подошел, и я его взял. Хотя мы брали все, что относилось к XVI веку и близкое к этому времени, но понимали, что камин — это центр комнаты и будет притягивать практически все внимание. Поэтому он должен стилистически четко вписаться в интерьер. И, скажем, барочный камин в готическом интерьере был бы полным абсурдом.
— Так вы нашли дизайнера для этой квартиры или все делали сами?
— В конце концов у меня появились ребята, которые работают по дереву — делают потрясающие сложные вещи! Это целая команда профессиональных мастеров. И они посоветовали мне пригласить дизайнера Ольгу Соколову, которую они знают давно и с которой им комфортно работать. Мы начали с временного сотрудничества с Ольгой, а потом я понял, что она будет делать у меня все. Мы даже стали общаться, дружить. Она сама ездила выбирать ткани, что-то мы выбирали вместе, и в результате, как видите, у нас все получилось очень даже неплохо. Хотя до сих пор мы еще доделываем какие-то мелочи — занавески, шпингалеты, бра и прочее, надеюсь, в апреле я устрою презентацию этой квартиры. Ольга меня больше всего расположила тем, с какой любовью она относится к работе. И конечно, профессионализмом. По моей рекомендации Ольга получила еще несколько заказов у моих друзей-знакомых, и, насколько я знаю, все остались довольны.
А на третий уровень — в стиле хай-тек — я пригласил дизайнера, который делал «Гараж» на «Винзаводе»: Алексея Козыря. Он оказался для меня довольно дорогим, к тому же капризным и сложным, но я не стал мелочиться. И хотя Ольга осуществила самый важный для меня проект и работала больше и дольше, услуги Алексея обошлись дороже. Что ж, бог с ним, каждый занимается своим делом.
— Никас, вы талантливый художник, почему же не стали сами заниматься дизайном этих квартир?
— Потому что талантливый мастер не должен вторгаться в чужую область. Мне часто говорят: «Ты же художник — ну и сделай дизайн сам!» Но если я художник, это не значит, что я должен делать машины. Или спектакли. Я никогда не вторгаюсь не в свою область, поэтому не занимаюсь дизайном интерьеров. И в работу мастера я тоже не вторгаюсь, если меня концептуально все устраивает. Но готов поучаствовать, быть рядом, стать творческим соавтором.
— Где вам больше нравится творить, писать, отдыхать?
— Пока нет такого места, о котором я мог бы сказать: здесь я люблю писать. Вся жизнь — это временное явление. Но мы понимаем, что нет ничего более постоянного, чем временное. Может, это будет сад в моей московской «готической» квартире — его еще надо доделать, мы сейчас ищем нужных людей. Или мой замок в Шотландии...
