А большего Маэстро и не надо. Не «тусовочный» он человек. Тем более что с выпивкой завязал уже полвека назад, когда понял, что может спиться окончательно (дело уже шло к тому), потерять семью, работу, да и с жизнью проститься... С тех пор даже бокала пива себе не позволил. Но дело даже не в том, что «тусовки» сопровождаются застольями, — Паулс не из слабохарактерных. Просто в своей тарелке он чувствует себя только дома: зимой — в просторной рижской квартире, где до войны жила оперная прима, устраивавшая у себя настоящие балы, а остальное время — в усадьбе на Белом озере, ставшей родовым гнездом. Там все дышит воспоминаниями о родителях Маэстро.
На память об отце он сохранил старую яблоню — не дал срубить, хотя ей уже 60 лет, а перенес сюда из огородика возле довоенного рижского домика Паулсов. А назвали свое новое родовое гнездо Раймонд и его супруга, некогда одесситка Светлана Епифанова, — «Межрозитес» («Лесные розы», «Шиповник» — в пер. с латыш.). Действительно, шиповник когда-то рос здесь во множестве.
«Еще в 1960-е годы один из ведущих партработников Страутман, умный и любящий театр, дал разрешение на то, чтобы мне и трем известным актерам, в числе которых были Гунар Цилинский и Лидия Фреймане, выделили здесь, в так называемой зеленой зоне, по 1200 кв. м. Потом я прикупил еще… — рассказал Маэстро, принимая меня с фотокором на Белом озере, где расположен одноименный поселок Балтэзерс, который сейчас по престижности и ценам можно сравнить с московской Рублевкой. — Раньше здесь было почти болото! Мы ведь на одном уровне с озером!»
— Вижу катер у берега. Знаю, что вы заядлый рыбак. Ловится рыбка-то?
— Те времена прошли. Я помню 1960–1970-е годы, когда к озеру и подойти нельзя было — рыба прыгала, вода буквально кипела. Теперь тишина. Понакупили китайских сетей за копейки — и практически все выловили. За рыбным хозяйством ведь тоже надо следить…
Зато сейчас здесь настроили дворцов, в которых большую часть года никто не живет. А тогда мы радовались своему участку земли. Родители мои были живы, вот на них основные дела и легли. Я относился к даче, как многие в то время: приезжал отдохнуть, а не возиться по хозяйству. Когда родителей не стало, меня это дело неожиданно затянуло. Возраст, наверное, тоже сказался.
Домик, где мы беседуем, появился лет десять назад. А основной дом построили давно, еще в советское время. Был старый фундамент. Правда, перестроили все. Мой друг архитектор придумал сельский вариант, используя большие камни и дерево, из которых в Латвии испокон веку строили дома в прибрежных районах. Я только материалы привозил. А сделано все руками одного мастера (хоть и выпивохи) — при помощи пилы и топора.
Самую большую ценность на сегодня представляет крыша. Она из натуральной меди. Сейчас вряд ли кто может себе такое позволить. А в советское время мне ее привезли из России, по знакомству. Обошлось недорого. Материал специально использовался для реставрации куполов церквей. Спустя десятилетия медь покрывается патиной, становится зеленой…
Печь в доме отделана старинными изразцами...
— Приезжаете сюда зимой?
— Иногда. Если ночью звонят, знаем, что сработала сигнализация. Но меня спасает отсутствующий сосед. У него круглосуточно дежурят охранники, вечером включается свет, камеры…
— Смотрю, кроме деревьев-кустарников и цветов, у вас ничего и не растет? Не хотите завести маленький огородик?
— Нет, нет и еще раз нет! Вот когда папа был жив, огород был. А потом мы все ликвидировали, в том числе и теплицы, потому что возиться сегодня с помидорами-огурцами нет времени. Я вижу, как соседи мучаются. Не знаешь, какая зараза в какой момент нападет на растения. И вот помидоры уже можно выбросить… Это тяжкий труд. Я лучше займусь другим — здесь всегда есть что делать. За тем же газоном хотя бы следить. Помните анекдот: у англичан спрашивают: «Как у вас получаются такие аккуратные газоны?» — «Ничего особенного не нужно, только стричь их 300 лет подряд…»
— Сами покупаете и сажаете растения?
— В основном сами. Многое покупаю рядом, в питомнике. С хозяевами-близнецами советуюсь. Вот, например, не знаю, что за зараза напала на полукипарисники (подходим к кустам, Маэстро бережно трогает веточки). То ли от мороза, то ли еще от чего частично словно поржавели. Хотя ветки не ломаются, значит, не высохли. А с туями вообще трагедия случилась. Когда мокрый снег был, ветки обледенели и многие не выдержали, поломались. Эти высокие туи (пирамидальные. — Примеч. авт.) надо на зиму обматывать сеткой, чтобы уберечь от обледенения. Зимой приезжаем, палками сбиваем наледь… Так что следить за растениями приходится все время.
Молодые фруктовые деревья, что вы видите, уже дочь с мужем посадили. Я вырубил старые деревья. У меня прежде росли желтые сливы, самые вкусные — янтарный сорт. Но сильных морозов они не выдерживают. Вот местный сорт — pure (синие) — куда более жизнестойкий…
Это дуб, он был совсем тоненький, когда мы здесь обустраивались. Хорошо, что не срубили. А второй я сам пересадил, хотя, говорят, что дуб не любит пересадок. Ничего, растет красиво. Но все равно крону надо подрезать. Я купил длинный финский секатор, чтобы форму придать…
— Что составляет гордость вашего сада, кроме отцовской яблони?
— Пойдемте наверх и посмотрите (мы забираемся по винтовой лестнице на крышу домика-кабинета Паулса, которая похожа на палубу корабля). Вот она — гордость! (Маэстро указывает на прекрасную панораму, которая открывается перед нами). Этот вид на озеро, вечером, когда солнце заходит и слева золотится купол церкви, — самая большая ценность и есть. Природный ансамбль, который ни за какие деньги не купишь…
— У вас рядом с домом колония рододендронов…
— Это жена ездит покупает цветы. Да и дочь ей помогает. Вечнозеленый сорт. Когда их как-то подрезали, они стали красиво расти. Дальше — сирень. Все верхушки дочь срезала, так кусты огромные листья выпустили.
— А пруд прямоугольный кто оформлял?
— Сам все сделал. Карасиков запустил. А эти лиловые с розовым лилии — их просто так не достанешь, в продаже в основном всегда белые — бывший мэр Риги Андрис Аргалис подарил. Они в корзинах растут. Глубина пруда небольшая — 80 см. На зиму верхушки стеблей срезаю…
Может, мне и не надо ковыряться в земле, а поберечь руки. Но мне так не интересно. У дочери, например, квартира в Ницце, во Франции. Но что я там буду делать — на камушках лежать? Зачем мне это нужно?
Да, у нас здесь и холодновато, и сыро, и бури бывают. Но мысли перебраться куда-то, где потеплее, никогда не возникало.
