— Альберт Нуруллович, вы совсем недавно переехали на новое место жительства (КП «Токкари-лэнд». — Прим. ред.). Как вы выбирали себе место жительства?
— Я уже давно очарован этими местами. Несколько лет жил неподалеку, в Воейкове. Впервые попал туда по приглашению друга. Он сказал: «Есть такой поселок, там много интересных частных домов — тебе, как архитектору, будет любопытно». И я поехал. Открыл для себя удивительное место и с удовольствием прожил там какое-то время. Когда же мне пришлось выбрать дом для постоянного проживания, я искал так долго, что уже начал склоняться к покупке квартиры. Но мне показали поселок «Токкари лэнд», который тогда только строился. Я посмотрел на карту, на схему поселка, увидел, что там есть озеро. Решил съездить посмотреть. Это был конец марта, очень солнечный день с удивительно синим небом. Поразило меня, как изменился снег, как только свернули с трассы: он стал ослепительно белым, трудно было даже смотреть… Я зашел в несколько коттеджей, их было на тот момент немного. И именно в этом доме я вдруг увидел удивительный пейзаж: открытое заснеженное пространство прямо за окном. Я сначала подумал, что это стадион, ведь кругом был снег и ничто не выдавало в этом просторе озеро — ни лед, ни рыбаки на льду. Оказалось, озеро. С тех пор так и любуюсь им.
— Прежде чем стать артистом, вы учились в Казанском художественном училище, а затем окончили Академию художеств и в 1974 году получили диплом архитектора. Вам помогает ваше образование сегодня?
— Конечно, это никуда не уходит, просто живет в тебе, но с годами обрастает какими-то внешними оболочками, и эту шелуху надо просто снять. Что касается архитектуры, то даже здесь, в новом доме, мне удалось усовершенствовать планировку и создать открытые, перетекающие пространства, а не жить в глухих, изолированных комнатах. Я даже добился окна в стене, хотя изначально оно не было запроектировано, и сейчас весь мой первый этаж сделан так, как мне хотелось.
— А как художник вы проявляете себя? Я вижу, у вас кисти стоят на окне…
— Сложно это. Для этого надо иметь полную свободу, прежде всего внутреннюю. Вот когда я приезжаю к другу, с которым мы вместе учились, в Юрмалу, то в его мастерской пишу, и пишу с удовольствием. Сначала, может быть, не совсем все удачно, но второй или третий рисунок уже получаются на уровне. Там особая энергия пространства. Дома писать сложнее — слишком напряженный график работы. Но когда-нибудь я к живописи вернусь.
— Оставить профессию архитектора и стать певцом — очень ответственный шаг. Наверное, мама была против?
— Не то слово! Она была категорически против моей музыкальной карьеры. Просто становилась на дыбы еще в те времена, когда я, будучи студентом, выступал с группами «Призраки», «Фламинго» и «Невская волна» и нам предложили работать в Ленконцерте.
— А ваш успех в роли Орфея примирил маму с тем, что сын стал артистом?
— Не сразу. Вообще, это было чудо: грандиозный успех «Орфея и Эвридики»! Уже через месяц, без помощи телевидения, а только за счет сарафанного радио, о нас узнала вся страна. И мои сестры прилетали в Ленинград на спектакли, а мама не могла. Она вообще была очень сдержанна в эмоциях, и сейчас я понимаю, как это мудро: недавно узнал, что великая радость опасна для организма не меньше, чем большое горе. Но со временем маме стала нравиться моя популярность, было приятно, когда после выступлений в Казани меня поздравляли, дарили мне цветы разные люди, а я им говорил: «А вот моя мама!..»
— С момента того феерического успеха прошло почти 40 лет. Но вы ведь и сегодня творчески активны. Что вас увлекает сейчас?
— Я с удовольствием даю концерты и очень много работаю с молодежью. В 2008 году мне позвонили из Педагогического университета им. А. И. Герцена и сказали: «Мы бы хотели, чтобы вы у нас преподавали». Я ответил: «Нет, нет, нет…» Через месяц еще раз позвонили, потом еще… Через некоторое время позвонил Давид Голощекин, с которым мы дружим, и стал журить за то, что я капризничаю, не хочу преподавать. Потом устроил мне встречу с деканом в своей филармонии на Загородном. Я, конечно, сопротивлялся, поскольку за всю жизнь не прочел ни одной брошюрки ни по музыкальной символике, ни по педагогике. Но декан меня убедила, сказав: «Просто передайте нашим студентам хотя бы тысячную часть того, что вы делаете на сцене». И пошло! Со временем я открыл школу вокала в Доме культуры им. Горького, и благодарен директору этого ДК, моему другу Анвару Сайтбагину.
— В ваши планы входит педагогическая карьера?
— Безусловно. Вот хочу открыть школу вокала в «Токкари-лэнд». И не только для жителей поселка — сюда смогут приезжать все желающие и из окрестных поселков и Петербурга.
— Это просто сказочное везение! Завидую обитателям поселка: такой замечательный сосед! Говорят, вы выступали на Дне «Токкари-лэнд»?
— Не просто выступал, а предложил сделать его традиционным и ежегодным. Проводится же День города в самых разных городах, так почему бы не быть дню нашего поселка? И мы с успехом провели его совсем недавно, я полтора часа выступал, завел всех! В финале, когда пел детскую песенку, все подпевали и водили хороводы…
— Вы в отличной форме: стройны, бодры, обаятельны. В чем секрет?
— Наше тело — отражение состояния души, я в этом уверен. Никаких секретов нет. А душе необходимо раскрыться. Много говорят о том, как важно найти свое место в жизни. Но очень важно найти и свое место на Земле, то место, которое поможет раскрыться вашей душе, станет источником силы. Я свое место нашел. Ведь я всегда мечтал о просторе, чтобы из окна были видны деревья, а еще лучше — деревья и вода. Не перестаю любоваться видом из окна — знали бы вы, сколько я сделал фотографий! И днем, и ночью, когда небо буквально усыпано звездами. Ощущение своего дома просто удивительно. И я желаю всем найти свое место!
— Когда планируете порадовать поклонников концертами?
— Точно пока не скажу. В ближайшее время уезжаю на гастроли в Индию, затем прилечу буквально на один день и снова поездка — в Израиль. В планах, конечно, и концерты в Петербурге.
