Книга вошла в шорт-лист премии «Национальный бестселлер», была переведена и издана в Англии. Киноправа на нее купил один видный отечественный режиссер. С экранизацией не сложилось, зато Рубанов вот уже несколько лет активно работает в кинематографе. Короткометражки, сериалы (в том числе знаменитая «София»), наконец, самый настоящий национальный блокбастер — фильм «Викинг», вышедший в прокат в январе. Сегодня Андрей Рубанов один из самых успешных отечественных писателей для кино.
— Андрей, как долго продолжалась работа над сценарием «Викинга»?
— Полтора года.
— Было ли с самого начала понятно, что вы пишете под Данилу Козловского?
— Данилу утвердили на роль, когда я уже работал на картине. Но режиссер пробовал и других артистов. Роль Владимира не писалась специально для Козловского. Тогда Данила еще не был мегазвездой фильмов «Легенда №17» и «Экипаж». Вообще, писать сценарий под звезду не очень продуктивно.
— Было ли чувство эмоциональной усталости от истории, от персонажей?
— Усталости нельзя поддаваться, иначе сценарий будет скучным и унылым. На каждой странице герои должны конфликтовать, сражаться и любить. Это же кино. Если устаешь от этой работы эмоционально, надо менять профессию. Тем более что герои у меня в кино и книгах одни и те же. Они действуют, переделывают мир и ничего не боятся.
— Вам приходилось дописывать текст уже на съемочной площадке, «подгоняя сцены» под актеров и изменяющиеся обстоятельства?
— Я не работаю на площадке — нет времени. Только если запущу свой, авторский, проект.
— Вы говорили, что как писателя вас сформировала русская и американская литература. Кто были ваши учителя в сценарном деле? Может, даже заочные?
— Мои главные учителя — режиссеры, с которыми я работал. Андрей Кравчук, Джаник Файзиев, Слава Росс, Аглая Курносенко. Аглая — моя жена, она много помогала мне в работе, ее мнение для меня было важнее всего. Учился я и у Сергея Сельянова, с ним посчастливилось общаться несколько раз. Учебников прочитал много, выделю два: «Кино между адом и раем» Александра Митты и «Путешествие писателя» американца Криса Воглера. Очень нравится книга Михаила Чехова «Путь актера». А моя главная книга на сегодня — «Монтаж» Сергея Эйзенштейна.
— Если бы вам дали возможность самому выбирать тему, жанр и прочее, о чем был бы ваш сценарий?
— У меня есть готовые сценарии в разных жанрах. Мистика, русская народная сказка, современная драма. Это авторские работы, которые я хотел бы сделать в качестве шоу-раннера или исполнительного продюсера.
— Почему при вашей востребованности как сценариста режиссеры не спешат экранизировать ваши рассказы и романы, если не считать студенческих работ? В них есть все для хорошего кино: характеры, сюжет, интрига, драйв…
— Не думаю, что мои работы будут экранизированы в ближайшее время. В них нет хэппи-энда, нет оригинальных аттракционов, то есть того, за что, собственно, зрители и любят кино. Герои моих книг — бизнесмены, а сейчас такие герои никому не интересны. Частная инициатива, а если шире посмотреть, созидательная деятельность вообще, исчезла с повестки дня. Для широкого зрителя бизнесмен — это мошенник, коррупционер и казнокрад. Бизнесмену никто не будет сопереживать. Эта тема закрыта и в литературе, и в кино. Последний мой роман «Патриот» как раз об этом.
— Сценарист порой становится отличным режиссером (например, Геннадий Шпаликов с его «Долгой счастливой жизнью»). Вы не рассматривали для себя такую возможность?
— Никаких режиссерских амбиций у меня нет. В кресло режиссера никогда не сяду — это очень тяжелая и неблагодарная работа. Те, кто занят кинопроизводством, меня поймут.
— Присутствие в соцсетях мешает или помогает вам в работе? Вообще, нужно ли писателю быть в фейсбуке?
— Через десять лет все будут в Сети. Отворачиваться от прогресса глупо и опасно. И обязательно нужна обратная связь — общение с читателями. Зачем изображать недосягаемую звезду? Почти все мои товарищи и единомышленники общаются в социальных сетях. И Захар Прилепин, и Сергей Шаргунов, и Герман Садулаев, и Александр Гаррос, и Анна Старобинец, и другие писатели. Во-первых, это удобно, во-вторых, это еще один способ познать мир. Реализоваться человек может только в реальном мире, так что надо сначала кем-то стать, а уж потом собирать френдов в фейсбуке. Максимум, что может предложить социальная сеть сама по себе, — сомнительный статус блогера.
— В ближайшее время в издательстве «АСТ» после длительного перерыва выходит ваш новый роман — уже упомянутый вами «Патриот». Это первое, насколько можно понять, внятное литературное высказывание об отношении людей к возвращению Крыма и войне в Донбассе. С какими чувствами вы вернулись из большого кино в так называемую большую литературу?
— Я за несколько лет написал десяток сценариев. Когда вернулся к литературе, больше знал о ней. Больше стал ценить язык, рефлексии. То, что не передается средствами кино. Почему вообще люди читают книги, если есть кино? Потому что книга учит думать, делать умозаключения, формулировать мысли. Книга упражняет разум.
— Сколько я знаю, ваш путь в литературу был более извилист и прихотлив, нежели путь в кинематограф.
— До «Сажайте» были два романа, оба неудачные, слабые. Это было в 2001–2003 годах. Хорошо, что они не опубликованы. «Сажайте, и вырастет» написан в 2004-м. В 2005-м текст был предложен издательству «Ад Маргинем», последовал отказ, и я решил печатать книгу на свои. Беспокоиться о тех первых двух романах нет смысла. Лучшие места из них потом перекочевали в другие книги.
— Насколько важен для вас успех нового романа?
— Литература уже дала мне все, о чем я мечтал. Пять минут славы, друзей, новую жизнь, жену даже. Премий я не получал только потому, что вел себя слишком независимо и на литпроцесс смотрел свысока. Наверное, пусть так и будет дальше.
— В романе не очень лестным для автора выведен образ литератора Андрея Рубанова. Это было для чего?
— Камео там нужно для того, чтобы получить моральное право нелицеприятно говорить о других. То есть поиздевался над собой, значит, и над другими мог.
— Ваш герой в «Патриоте» продал загородный дом — не с этого ли началась цепь преследующих его катастрофических событий?
— У меня есть дом не просто за городом, а в глухом лесу. Туда можно проехать только на джипе. Это уединенное место. Оно действительно меня изменило. Приблизило к природе. Я там дубы выращиваю, уже десять поднялось, все красавцы. Я без этого не могу: я в деревне вырос. Весной на рассвете выйдешь — птицы поют: глохнешь. Лес — моя стихия. Моя семья из староверов, прадеды жили в лесах, меня родовая память туда зовет. Дом в лесу — это лучшее, что я создал в материальном мире. Я никогда его не продам. Если бы не этот дом, я бы не написал ни «Викинга», ни «Софию».
Фото: из архива Андрея Рубанова и издательства «АСТ»
