У одного владельца симпатичного коттеджа в поселке неподалеку от КАД была семейная проблема: его супруга, подученная пропагандистами восточных практик, желала иметь в доме как можно меньше бесполезных вещей и как можно больше свободных от предметов горизонтальных поверхностей. Тем временем хозяин дома с вещами расставаться не умел: рыбы муранского стекла, вазочки, бронзовые пепельницы и хрустальные ангелы кочевали из квартиры в загородный дом, из гостиной в доме — в кабинет, потом на недосягаемую верхнюю полку стеллажа в коридоре.. Был еще аварийный вариант: большой шкаф на застекленной веранде, но и там места уже не хватало.
Хрустальные ангелы кочевали в загородный дом
Вернувшись однажды вечером в предвкушении борща со всеми сопутствующими эстетскими примочками, включая сиреневые зубчики чеснока, которые надо макать в солонку с крупной солью и хрустко откусывать, запотевшую емкость миллилитров на 50 с прозрачной согревающей жидкостью, мелко порубленную зелень прямо с грядки и деревенскую сметану, сразу за дверью мужчина вдруг напоролся на вереницу коробок. Супруга безжалостно свалила в них (правда, укутав пузырчатой пленкой) всё подаренное на юбилеях, конгрессах и форумах тяжеловесное добро и потребовала «что-то придумать». Собственно, решение было: приведение в порядок хозпомещения, пристроенного к гаражу. Оно уже два года стояло без света и отделки. За конгрессами, форумами и юбилеями просто руки не доходили заняться.
Пришлось, однако, позвать знакомого прораба, он же — глава управляющей компании в поселке. Супруги быстро утвердили смету ремонта, запаковали смокинги и платья и уехали на очередной конгресс, отставив дачу в распоряжение дочери и трехлетней внучки, поручив дочке заодно присмотреть за ремонтом. Дочка Катя была девушка самостоятельная, в том числе и в воспитании ребенка, не уповавшая особо на помощь бывшего мужа.
На участке появились рабочие, по-русски знавшие слов 10-12 на всех. Поэтому просьбы не шуметь, пока ребенок спит днем, или убрать под навес коробки и газонокосилку, приходилось передавать через прораба Пашу (ему, не иначе, удавалось объясниться с помощью телепатии). Он как-то все время был рядом, появлялся «на объекте» все чаще, правда, на скорости ремонта это почему-то не сказывалось. Девочка, внучка хозяев, уже считала Пашу своим, предлагала чаю с печеньем, починить велосипед или вызволить из колючего малинника кота…
В общем, прораб Паша, похоже, забросил все прочие объекты в поселке, заставил строителей переделывать почти готовый пол и проводил все больше времени с девочкой и ее мамой Катей. Хозяева вернулись и, зная нелюбовь дочери к тихой дачной жизни, предложили оставить внучку им, а самой поехать в город. Катя предпочла остаться. Отец чуть приподнял бровь (соседи успели рассказать, как трепетно Паша следил за ремонтом хозблока), но улыбку спрятал и вопросов наводящих задавать не стал.
Павел с Катериной провели за беседами на террасе, в прогулках по окрестным лесам и берегу озера многие часы лета, девочка и кот чуть не с первого взгляда признали Павла достойным доверия, а родители положились на судьбу — и отчасти на кота.
В один прекрасный октябрьский вечер Катя объявила родителям, что выходит замуж, что ее избранник любит и ее, и дочку, «все-все понимает», прекрасно владеет профессией и вообще, отговаривать ее, Катю, нет ну совершенно никакого смысла.
«Только если в хозблоке мои коробки не отсыреют!» - отрезал отец. Молодежь дипломатично согласилась со свадьбой подождать — сперва до начала зимы (хозблок держался молодцом), потом до тепла. В мае жениться — маяться. В общем, торжество состоялось в следующем августе, застолье протекало все на той же террасе.
Хозблок держался молодцом
Соседи после нескольких тостов стали обсуждать, кого бы им еще женить, справедливо полагая, что не живи они все в таком чудесном поселке, где даже прораб бригады таджикских ударников стройтруда — просто душа-человек, разве было б всем столько счастья?
