Мой товарищ, драматург, увлек меня рассказами о Крыме. И я, оставив на неделю свою службу в редакции газеты, рванул вместе с другом на самостийну Украину. Жена ворчала: «Мало нам дачи в Новгородской области…» Коллеги, с которыми я договорился, чтобы «прикрыли» на время «командировки» образовавшуюся брешь, посматривали на меня с недоумением. Они, как и моя благоверная, и многие знакомые, считали наше предприятие чистой авантюрой.
Если вы зачитывались когда-нибудь крымскими страницами Паустовского, Мандельштама, Нагибина, романтическими повестями Александра Грина, стихами Максимилиана Волошина, если разглядывали в Русском музее марины Айвазовского, то поймете, почему после развала Союза я так жалел, что в свое время не сумел побывать в Крыму. Но завести теперь «фазенду» на этой далекой, уже «не нашей», хотя и не чужой нам земле, - такое мне и не снилось:
Зурбаган - город мечты
Назову по-гриновски этот городок в восточной части Крымского полуострова. Желто-белые дома сбегают к синей чаше залива, который дугой врезается в сушу. По дуге - пляжи, гремящий музыкой и переливающийся огнями денно и нощно Луна-парк, краны порта, руины средневековой крепости, платаны и пирамидальные тополя, веселая курортная жизнь со всеми ее барами, харчевнями, интернет-клубами и дискотеками. Впрочем, все это летом.
В самой середине дуги - железнодорожный вокзал и рынок. Поезд прибывает прямо к галечному пляжу. Это не гипербола - от вагона до моря несколько шагов. В еще холодном апрельском море тогда плавали белые лебеди:
От вокзала товарищ прямиком повел меня на зеленую горку. Был полдень, солнце светило нам в глаза, стало быть, мы двигались на юг. Через полчаса оказались в садоводстве - присвоим ему имя «Чайка». Со всех сторон нас окружали разгороженные сикось-накось участки с разнокалиберными домиками. Горка была в цвету, в бело-розовой кипени миндаля, яблонь, вишен, слив, персиковых деревьев, к которым снизу тянулись тюльпаны, гиацинты и еще бог знает какие растения. Она дышала медовыми ароматами и жужжала пчелами. Соловьи надрывались, как сумасшедшие.
Ветер подул с юга и принес с макушки горы запах сосновой хвои - от сосен, посаженных еще в XIX веке русскими: Короче говоря, мне захотелось остаться там навсегда.
«Хасбулат удалой, бедна сакля твоя…»
Через три дня я стал хозяином участка в десять соток земли, на котором стоял под шиферной крышей одноэтажный дачный домик из ракушечника (комната 16 квадратных метров, веранда - метров 10 и деревянная кухонная пристройка - метров 20) с цементированным погребом и дощатые сарай, душ и туалет-скворечник: Погодите смеяться! Я еще не сказал, что растет на этом участке: виноград - несколько десятков лоз, дюжина персиковых деревья, орех, айва, яблони, груши, сливы, кизил, гранат, ежевика, сирень: Нет, погодите-погодите улыбаться! Вы еще не знаете самого смешного: я заплатил за все это прежнему хозяину целых 350 долларов!
Вот тут какому-нибудь спецу по недвижимости впору вмешаться и ехидно поинтероваться, как же эта сделка была оформлена? Вопрос, конечно, интересный:
Дело в том, что формально никакой недвижимости я не приобрел, а бывший хозяин - не потерял. Он вышел из садоводческого товарищества, написав соответствующее заявление в правление. А я туда вступил, написав другое заявление. Заплатил, как полагается, вступительный взнос (прямо скажем, необременительный) и получил на руки книжку члена этого самого зурбаганского товарищества с печатью. А за 350 «зеленых» (они на Украине и сегодня ценятся выше, чем любая другая валюта), которые получил дед Павел в качестве отступных, он написал мне расписку: мол, деньги получил и никаких имущественных претензий к господину-товарищу такому-то не имею. Ведь строения на садоводческих участках, как правило, не оформлены как недвижимость и не являются объектом приватизации:
С тех пор я эту историю рассказывал много раз и от многих умных людей слышал: «Ну ты и дурак! У тебя же все отберут, если что:»
«А у тебя не отберут? - обычно спрашиваю в ответ. - А сколько ты заплатил за месяц отдыха в Турции?» И тогда почти все мои собеседники чешут «репу» и красноречиво машут рукой.
Дачное общество
Между тем за три минувших лета на нашей «фазенде» побывало немало родственников и друзей. Благоверная моя с любимым нашим песиком живет в Зурбагане три лета напролет с мая по сентябрь, а я провожу там с тех пор все отпуска в бархатный сезон, после чего мы вместе возвращаемся в Питер.
Кстати, таких сумасшедших - и не только из Петербурга, а из Москвы, из Риги, даже из Европы (бывшие граждане СССР) - на нашей горе над Зурбаганом уже целая колония. Про питерских могу сказать: это журналисты, драматурги, художники, литераторы, научные сотрудники НИИ, переживших перестройку, один композитор, написавший юбилейный шлягер Петербургу, режиссер-кукольник, увенчанный «Золотой маской», вузовские преподаватели, коммерсанты, которые еще считают деньги: Вот, правда, один талантливый поэт-демократ, купивший той же весной 2002-го фанерную будку (говорят, сделанную из ящика из-под армейской ракетной установки, но с нормальным окошком, жестяной кровлей и даже электрическим светом) за 50 «баксов», почему-то не появился на своем участке среди зреющих персиков в минувшее лето. Впрочем, кто же осудит настоящего поэта, если у него не нашлось тысячи рублей на железнодорожный билет!
Откуда что берется?
Почему жители Зурбагана продают свои садоводческие участки?.. Тем более «иностранным гражданам»? Во-первых, потому что они постарели и им стало невмоготу подниматься в горку на высоту около 200 метров. Во-вторых, потому что дети их по преимуществу оставили этот славный город и родительские сады оказались им без надобности. Целый век Зурбаган жил флотом, здесь была военно-морская база. После распада Союза ее закрыли, корабли отчалили в другие бухты. Молодые моряки отправились с ними по еще действующим гарнизонам. А Зурбаган стал превращаться в рядовой курортный городок, повторяя судьбу прочих крымских флотских мест.
Раньше, в советские времена, чтобы пропитаться, дееспособные зурбаганские граждане поднимались на горку, в садоводства (кстати, здесь их полдюжины), с тем чтобы вырастить на черноземных грядках - а землицу-то эту еще надобно было откуда-то привезти, и не одну машину! - огурцы, помидоры, морковку, кабачки и прочие овощи и, разумеется, фрукты. Теперь же они, стремясь заработать на жизнь, наоборот, спускаются к пляжам, где день год кормит.
Кроме того, не забудьте о разнице в уровне жизни: 300-400 долларов за участок для жителя Зурбагана со скромным заработком какого-нибудь служащего макаронной фабрики - большие деньги.
Впрочем, то было три года назад. С тех пор зурбаганцы поумнели. Мы их научили. За сто баксов теперь и дощатой будки никто не продаст. Счет пошел на тысячи. Например, прошлым летом одна молодая профессорша из Австрии, бывшая москвичка, за 2200 долларов приобрела: нет, выразимся точнее, - получила в пользование на горе участок земли с фруктовым садиком, крепким двухэтажным кирпичным домом (в первом этаже его есть еще и гараж), которому потребовался небольшой ремонт, и надежной емкостью для воды. Последнее тоже важно, потому что пресная вода для мытья и полива растений подается на гору по водопроводу несколько раз в месяц, и каждый владелец участка имеет по крайней мере недельный водозапас. Что же касается питьевой воды, то ее мы черпаем из старинных круглых колодцев, выложенных желтым известняком. Кстати, этой породой сложены и невысокие горы Восточного Крыма, по которым я совершаю многочасовые прогулки над морем и испытываю от этого неслыханный кайф.
P. S.
Если вы вдруг загоритесь поехать в Зурбаган или в какой иной крымский городок, чтобы: стать членом тамошнего садоводческого товарищества, то имейте в виду, что лучше всего это делать весной или осенью - в марте-апреле либо в октябре-ноябре. Летом даже у немощных стариков пропадает желание расставаться с участками.
Разыщите председателя правления садоводства - обычно он там и живет - и признайтесь, что всю жизнь мечтали выращивать виноград. Ваши шансы повысятся, если узнают, что вы из Питера.
