Новая жизнь садоводств

В теплое время года почти половина горожан отдыхает либо гостит в садоводствах у родных и знакомых. Некоторые крупные садоводческие массивы превращаются на лето в целые городки с почти стотысячным населением и неплохой инфраструктурой для отдыха. По садоводствам курсируют маршрутки и рейсовые автобусы. Кое-где есть не только круглосуточные ларьки со спиртным и консервами, но также вполне приличные ресторанчики, где посетителей потчуют витаминными ягодными морсами, вареными раками, шашлыком из парного мяса и отличными салатами из экологически чистых овощей.

В летние уик-энды число обитателей садоводств Ленобласти приближается к двум миллионам. Крупный садоводческий массив – это целый город, жители которого создали всю инфраструктуру сами. За их счет здесь проводились линии электропередач, а на субботниках садоводы с лопатами в руках чистили дренажные канавы и ремонтировали дороги. Между тем в таком «городе садоводов» нет ни школ, ни медицинских учреждений, ни отделения милиции, ни почтовых адресов. По сути, это нечто вроде временного лагеря, разбитого горожанами, сбежавшими из перенаселенных коммуналок и не менее тесных малогабаритных новостроек. Началось это еще в те времена, когда полки магазинов были пустыми, газеты рассказывали о «политическом стриптизе Вашингтона» и рапортовали о миллионах квадратных метров жилья, сданных строителями коммунизма, а в школах, на занятиях по гражданской обороне, учили, как вести себя в случае ядерного нападения противника.

Ретроспектива: эхо «холодной войны»

Первые товарищества садоводов в Ленинградской области появились в конце 40-х годов прошлого века, но настоящий расцвет садоводческого движения пришелся на времена развитого социализма – 70-е годы. Программа развития садоводств оказалась как нельзя кстати и для реализации продовольственной программы, и для выполнения директив Министерства обороны. Создавая в радиусе 101 километра от Ленинграда многотысячные массивы с наделами земли по шесть соток, советские руководители рассчитывали в случае угрозы ядерного нападения вывезти в них основное население. Кроме того, идея приобщить горожан к земле оказалась полезной также и для реализации жилищных программ. Ленинград традиционно считался «городом коммуналок», и, будучи не в состоянии переселить 750 тысяч горожан, проживающих в коммуналках, в отдельные квартиры, власти предлагали им заболоченные земельные наделы 20 на 30 метров для строительства летнего домика. Подавляющее большинство садоводческих участков – шесть сотых гектара (по данным Управления по развитию садоводства и огородничества – таковых около 90%). Правда, кое-где в стратегических промышленных регионах Сибири давали и по четыре сотки, не потому что экономили тайгу, а в первую очередь для того, чтобы компактно разместить за пределами точек ядерной атаки как можно большее число жителей.

Одно из стратегических преимуществ садоводств – их формирование по ведомственному принципу. В годы массового увлечения питерских рабочих, служащих и представителей интеллигенции сельским хозяйством появились такие многотысячные поселения садоводов, как Мшинская, Пупышево, Новинка, Чаща, Грузино… Причем в 1970-е годы участков, не освоенных садоводами, практически не было. Горожане, соскучившиеся по земле, превращали в сады даже непролазные болота. А дома, построенные в условиях тотального дефицита стройматериалов, многое могут рассказать о ведомственной принадлежности садоводств: к примеру, сплошь темно-зеленые строения указывают на то, что их хозяева трудились на оборонных ремонтных предприятиях, отходы сталепрокатного производства превращались в ажурные ограды. В ход шли и высокие технологии: ВПК подарил садоводам практически вечные накопительные баки для воды и трубы для дренажных систем. Автору этих строк довелось наблюдать в наших садоводствах не только строительные вагончики-бытовки, но даже целые железнодорожные вагоны (до сих пор для меня загадка – как они доехали) и титановые фрагменты фюзеляжей Ту-134, «приземленные» на фундаменты.

Строительные технологии и объемно-планировочные решения также не стояли на месте. Дачная постройка образца 1950–1960-х годов – это, как правило, «засыпной» щитовой дом шесть на шесть метров на ленточном фундаменте, с пристроенными верандами, пропорциональными оконными проемами и полноценным мансардным этажом. В те годы за эстетикой дачных поселков следили органы архитектурного надзора. Впоследствии, когда садовод в горожанине победил дачника, а в уставах товариществ появились строгие ограничения площади жилых построек, облик садоводств существенно изменился. Пятно застройки «шесть на четыре», на котором нужно разместить и веранду, и прихожую, и спальни для всех поколений семьи, требовало предельно рационального подхода. В 1970-е годы на смену классическим дачным домам пришли высокие узкие строения на столбах, с «ломаными» стропилами (такая компоновка позволяла увеличить площадь мансардной комнаты) и наружной лестницей на второй этаж. Уставы садоводств требовали, чтобы все свободное от застройки пространство было возделано и на нем в требуемом количестве произрастали яблони, плодовые кустарники и корнеплоды. Потом атрибутом достатка для владельца садового дома стал гараж в цокольном этаже, пришедший на смену традиционному столбчатому фундаменту. Едва только государство потеряло интерес к огородам граждан, архитектурная мысль стремительно вырвалась за рамки «шесть на четыре». В садоводческих товариществах стали появляться миниатюрные усадьбы и ландшафтные парки, разбитые на тех же шести сотках.

В конце 1980-х годов, когда из числа учителей и врачей, представителей творческих союзов и передовиков производства формировали «последние эшелоны» садоводов, родные ведомства обещали им сборные дома «под ключ», телефонизированные и охраняемые поселки со спортивными площадками и магазинами. В некоторых районах стали давать уже по десять соток земли. Но тогда, участвуя в жеребьевках по распределению участков, садоводы еще не знали, что всего через несколько лет они будут жить в стране с принципиально иными правилами игры, когда родной завод или ведомство уже ничем помочь не сможет, и даже высоковольтную линию через болото придется тянуть за свой счет – в складчину. Закончились времена «холодной войны» и продовольственной программы, по России прокатились перестройка и приватизация. Но садоводства и их социальные и инфраструктурные проблемы остались. Сегодня в Ленобласти насчитываются сотни товариществ и десятки тысяч неосвоенных участков. При этом есть и массивы, существующие только на бумаге: в них нет ни электричества, ни дорог.

Города пенсионеров, которых нет на карте

К осени, когда у взрослых заканчивается период отпусков, а у школьников – каникулы, жизнь в садоводствах замирает. Правда, некоторые особо отважные пенсионеры, оставив городские квартиры детям и внукам, остаются на даче до зимы. Всеобщая автомобилизация и развитие сотовой связи сделали свое дело: садоводства, расположенные неподалеку от городской черты, обитаемы круглый год.

Но в удаленных массивах также становится все больше постоянных жителей – преимущественно пожилых людей. Молодым и трудоспособным зимой в садоводстве, расположенном близ отметки «101-й километр», делать нечего. Зато некоторые не самые зажиточные семьи приобретают дома на шести сотках, чтобы поселить в них родителей из других регионов. Сегодня, когда стоимость видавшей виды типовой квартирки в панельном доме приблизилась к отметке 100 тыс. дол., настоящее имение на шести садоводческих сотках по-прежнему можно приобрести за 10–12 тыс. дол. Пожилые жители российской глубинки, привыкшие к свежему сельскому воздуху и крепкому крестьянскому быту, поселившись в Грузине, Пупышеве или Чаще, не отказываются от привычного натурального хозяйства: кур, кроликов, коз. Правда, шести соток оказывается маловато для приличного огорода, поэтому в ход идут пустующие соседские участки, а примыкающие к массивам территории порой превращаются в картофельные поля. То обстоятельство, что удаленные массивы становятся своего рода резервациями для пенсионеров (в том же Мшинском массиве на сегодняшний день насчитывается больше восьми тысяч постоянных жителей), заставляет власти бить тревогу. И проблем здесь пока больше, чем решений. С одной стороны, садоводческий массив – это практически готовый населенный пункт с органом исполнительной власти в лице председателя, избранного демократическим путем на общем собрании, самой необходимой инфраструктурой (электричество, дороги, водоснабжение из скважин и колодцев), а также возможностью (опять-таки демократическим способом) решать проблемы организации охраны, расчистки дорог, уборки общественных территорий.

Между городом и областью

Обратная сторона медали – «двойственный» статус садоводств. Для их развития нужны немалые бюджетные средства. Но при этом даже огромные массивы, сравнимые по площади с карликовыми государствами Европы, с нормативно-правовой точки зрения не являются населенными пунктами: их нет на географических картах. Владельцы садовых участков прописаны, платят налоги и выбирают органы местного самоуправления в городе, но в то же время их владения находятся на территории другого субъекта Федерации – Ленинградской области. С формальной точки зрения получается, что ни город, ни область не должны заботиться о садоводах.

Между тем, как мы уже сказали, каждый второй петербуржец в той или иной степени причастен к садоводческому движению. А это целая армия избирателей. Именно поэтому властям Петербурга приходится вкладывать в инфраструктуру садоводств немалые деньги. Так, в 2006 году в рамках целевой программы Санкт-Петербурга «Развитие садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединений жителей Санкт-Петербурга» на 2003–2010 годы 20 товариществ получили субсидии на приобретение и монтаж оборудования детских игровых площадок, 12 – на проведение кадастровых и землеустроительных работ, 61 – на ремонт и строительство дорог и инженерных объектов (линии электропередач, водопровод, дренажные системы)… Однако членам садоводств, рассчитывающим на то, что власти им помогут, важно помнить, что субсидии из бюджета Петербурга имеют шанс получить только те, кто активно их добивается. Как отметил Андрей Лях, заместитель начальника Управления по развитию садоводства и огородничества (именно это ведомство занимается распределением субсидий на конкурсной основе), денег немного, однако чиновники стараются распределять их справедливо. Побеждают в проводимых управлением конкурсах социальных проектов именно те «небезнадежные» садоводства, члены которых готовы сами собрать половину запрашиваемых сумм. При этом факт, что садоводам, которые, к примеру, пожелали организовать детскую площадку, придется в любом случае за счет целевых взносов оплатить 50% ее стоимости, значительно повышает степень их ответственности за содержание общего имущества.