Этим летом в городе Черняховске (Калининградская область) прошла Третья летняя школа Studia humanitatis Insterburgensis, приуроченная к десятилетию начала возрождения замка Инстербург. В работе Черняховской школы приняли участие более тридцати человек разных профессий и возрастов: искусствоведы, философы, филологи, социологи, литераторы; начинающие и состоявшиеся исследователи как из Санкт-Петербурга, так и из Черняховска. Летняя школа-2007 стала третьим десантом петербургских гуманитариев в город Черняховск. Как и раньше, она представляла собой свободную творческую акцию в форме конференции, докладов и дискуссий, прогулок и поездок по области. Темой этого года стал сам замок и связанные с ним проблемы – и конкретные, и общего характера. Во-первых, обсуждались реставрация и использование замков. Был затронут и более общий вопрос: какие функции и образы были и могут быть свойственны замкам в прошлом и в настоящее время. Школа дала представление об образах замков в искусстве и литературе, в общественной мысли и массовой культуре на протяжении нескольких историко-культурных периодов, в разных странах и у разных народов. Во-вторых, обсуждалась тема, ставшая продолжением и усложнением первой: аристократическое культурное наследие и современность. Замки дошли до нас со Средневековья, это наследие феодализма, аристократии и церкви. После французской революции 1789 года многие из них потеряли первоначальную функцию. В то же время эти места и постройки не переставали притягивать людей – в том числе и прежде всего тех, кого ничего не связывало с благородными сословиями прошлого. Замки манят к себе и сегодня, в эпоху равенства, демократии, техницизма, капитализма и Интернета. Несмотря на то что «эпоха замков» закончилась еще в середине XIX века, ее отзвуки были слышны на протяжении ХХ века, слышны и сегодня.
Прощание с мечтой
В ходе занятий и экскурсий участники школы пытались осознать природу притягательности замков. В частности, один из докладов был посвящен образу замка в современной коттеджной застройке. К настоящему времени замки-коттеджи далеко не так популярны, как это было в 90-х годах прошлого века. Немаловажную роль в отказе от громоздких домов-крепостей играет негативный опыт старших поколений. Еще каких-нибудь пятнадцать лет назад большинству состоятельных застройщиков загородной недвижимости представлялось, что дом нужно строить если не на века, то, по крайней мере, в расчете на несколько поколений потомков. О выборе материала для стен тогда просто не задумывались: за редким исключением у кирпича не было альтернатив. Те, кто возводил дом из кирпича, обычно рассчитывали, что бережно передадут его внукам. Дальше – больше. Если архитектурный стиль – то с претензией, если площадь – то максимальная, если «начинка» – то все, что только можно себе вообразить. Однако представления состоятельных застройщиков о родовом поместье значительно отличались от фантазий их выросших детей, которые должны были унаследовать родительские хоромы. Дети повзрослели, обзавелись семьями и собственным бизнесом, а затем вежливо попрощались с родовым гнездом. Новое поколение застройщиков на примере собственных родителей убедилось в том, что родовой замок площадью 800–2000 и более квадратных метров требует просто гигантских расходов на эксплуатацию (газ, электричество, канализация, мелкий косметический ремонт). И если можно не принимать во внимание архитектурные изыски прошлого в виде башенок с флюгерами и тому подобной мишуры, то нельзя не заметить, что стройматериалы и технологии сделали настолько мощный рывок вперед, что наследникам владельцев кирпичных замков зачастую становится просто стыдно принимать друзей в родительских чертогах. В объявлениях о продаже недвижимости часто фигурируют предложения коттеджей-замков (в том числе и в средневековом стиле), по цене от миллиона долларов, но покупателей на них найти непросто. И не потому, что дорого, а потому, что безвкусно. В итоге краснокирпичный «замок», особенно если соседняя деревня не превратилась в элитный коттеджный поселок, как правило, надолго «зависает» среди непроданных объектов, пугая потенциальных покупателей ценой и фундаментальным внешним видом.
Примечание
Любой риэлтер, специализирующийся на загородной недвижимости, может подтвердить: несмотря на довольно большой спрос на коттеджи в высшем ценовом сегменте, псевдосредневековые крепости покупателей почти не интересуют.Куда проще за те же деньги построить ультрасовременный «умный дом» – как по архитектуре, так и по инженерии соответствующий современным (а не феодальным!) представлениям о комфортном загородном жилье.
Во всем виноваты интеллигенты
Застройщики домов-замков в большинстве случаев не слишком задумывались о реальной пользе вложений, а думали больше о том, как стать «круче всех». Но почему для подтверждения своей «крутизны» они выбрали именно замки? По мнению руководителя Черняховской летней школы-2007, заведующего сектором Российского института истории искусств Ивана Чечота, к образу замка «новых русских» образца 1990-х годов подвела советская интеллигенция. С конца 1950-х годов многие ее представители чуть ли не обожествляли дворцы и памятники прошлого, культивируя дух преклонения перед стариной. При этом как наглядное подтверждение поговорки: «Мой дом – моя крепость» – на пьедестал возводился не только дворец или замок. Напротив, замки стали свидетельством тяги большой части интеллигенции к стабильности, уюту, атмосфере истории, к камерности, наконец. По словам Ивана Чечота, наша интеллигенция десятилетиями проповедовала культ камерности. «Дом должен быть уютным, сказочным, романтичным», – утверждала она. Образ замка романтизировался и в книгах, и в фильмах, которыми увлекались в советское время, с героями от Д’Артаньяна до Робин Гуда. А потом советские дети выросли, стали капиталистами, с наслаждением расстались с опостылевшими хрущобами и стали строить замки.
Примечание
К сожалению, все замки-коттеджи 1990-х годов, несмотря на сравнительно большую площадь, довольно «плюгавы» для своего жанра – они похожи не на настоящие замки, а на кукольные дома или театральные декорации.Как же так получилось, почему эти постройки вызывают у нас в лучшем случае усмешку? Ведь их проектировали не самоучки, а профессиональные архитекторы, которые прилежно учились в Академии художеств или Архитектурном институте, у выдающихся преподавателей? Допустим, приступает такой архитектор к проектированию загородного дома замкового типа. И делает все правильно. И ему дается замковый стиль. Но не дается другое – убедительность. Речь не об убедительности замка как такового, а о сословно-исторической убедительности. Посмотрим на проект H-0523-1. В рекламной аннотация он представлен так: «Великолепный кирпичный особняк, выполненный в стиле западноевропейского средневекового замка, с башней и декоративным фахверком. Необычность внешнего вида сочетается с современной, комфортабельной планировкой. Все существующие в проекте объемно-планировочные элементы не только декоративны, но и функциональны. Так, в башне на втором этаже расположен кабинет, а на третьем – смотровая площадка. Основную площадь первого этажа занимают гостиная и просторная кухня-столовая, которая простирается во весь пролет здания и связана с гостиной через большие проемы. Отсюда через остекленный эркер можно выйти на крытую террасу. Встроенный гараж на две машины и небольшая жилая комната дополняют планировку первого этажа. На втором этаже расположены три спальни, кабинет и санитарный блок. На промежуточном уровне находится спортивный зал».
Замки и знаки
Как ни крути, замок, представленный в проекте H-0523-1, – безусловное произведение искусства. Архитектор наверняка учился у лучших преподавателей. Он знает все необходимое: ритм, полиритмия, асимметрия, перетекание пространств, пародийное укрупнение и гиперболизация определенных деталей, игра фактур. Знает теорию синтеза Уильяма Морриса (1834–1896), знает, что такое ратхаус, фахверк и т. д. Он совершенно сознательно проектирует «шато» с этой самой башней. Работает профессионально. Но и только! То, что выше «и только», подразумевает наличие каких-то субстанциональных ценностей, которые создаются не от того, что в искусстве научился чему-то, и воспроизводишь, и комбинируешь… Да, искусством комбинаторики автор проекта овладел. Искусством цитат, искусством придания внешней формы – тоже. Но этого, увы, недостаточно, как заключает Иван Чечот.
Глядя на этот, да и на многие другие современные загородные замки, мы видим только объекты, передающие элементы и синтактику. Но нас в них не устраивает полное отсутствие стиля. В чем же причина полного отсутствия стиля? Дело в том, что архитектор – всего лишь портной, обслуживающий застройщика, а застройщик – обычно коммерсант с 5–10-летним опытом, и в своей новой «природе» не очень-то уверен. Ведь, для того чтобы стать настоящим буржуа, мало иметь завод и 20 миллионов долларов на счету. Нужно еще быть сыном, внуком и правнуком буржуа. Вот почему коммерсанту новой России так не хватает доказательств принадлежности к определенному сословию. Отсюда тяга к доморощенным дворянским клубам, липовым грамотам, наградам и другим атрибутам, в число которых еще недавно входил собственный загородный замок.
