В бурьяне и крапиве, которыми поросли бессчетные руины старых гатчинских усадеб, решительно ничего европейского нет. Если что-то и делается для спасения местного недвижимого наследия, то вовсе не радением областных властей.
Арап и картошка
Кривой прямоугольник в бассейне Оредежа и Ижоры включает 16 волостей и пять поселков; его пересекают две ветки железной дороги и федеральный автобан. Реки не судоходны, но редкостно живописны, особенно Оредеж с берегами цвета запекшейся крови, как будто само время течет по окаменелой памяти безумной истории этих мест.
Областной Комитет по культуре, которому подчинен тихий и невзыскательный департамент по охране памятников, гордится своими свершениями в Пушкиниане. Домик няни в Кобрине и почтовая станция в Выре музеефицированы. Усадьба Ганнибалов в Суйде тоже не затерялась среди картофельных полей. Этот диковинный плод знатный агроном Абрам Петрович разводил в Суйде, и теперь агрономическая наука и картошка изрядно потеснили владения усердного арапа. Музею достались три комнатки в перестроенном гостевом флигеле, занятом сельскохозяйственным учреждением, а могилы хозяев нечаянно распаханы. Разработана и проходит согласование в областном правительстве концепция программы «На земле предков А. С. Пушкина» на 2008–2015 годы. И это, как говорится, наше все.
Примечание
Культурная работа, конечно, ведется неустанно. Вот и в минувшем году неимоверными усилиями бюджет выделил еще полмиллиона рублей(!) на воссоздание сгоревшего усадебного дома в Рождествене. За такие деньги, если повезет, можно купить садовый участок (конечно, не в популярных дачных местах у Сиверской, а в болотистых волостях на юге района).
Поэтому понятно удивление губернатора Петербурга Валентины Матвиенко попытке областных властей препятствовать передаче на баланс города Гатчинского дворцово-паркового ансамбля, которому соседний субъект Федерации сулит в ближайшие годы 1,7 млрд руб., а в уходящем году только расходы на реставрацию составили 100 миллионов.
Город и раньше содержал музей-заповедник, который состоял в федеральной собственности, а теперь в числе других объектов передан в собственность Петербурга. Половина из потребных заповеднику 5 млрд руб. уйдет на реставрацию парка, но пришлось возвращать изрядный участок, незаконно переданный местному муниципальному образованию.
Чертополох в законе
Аллеи вековых лип, проблески заросших прудов, остатки плотин и фундаменты строений часто составляют все видимые признаки погибших усадеб, но сколько их — никому не ведомо. Эти места зарастают самыми злыми сорняками: наглым борщевиком, грубым бурьяном и репейником, олицетворяющими вовсе не элегическую «траву забвения», а мстительное, агрессивное истребление памяти.
Живописных руин, где можно поразмыслить о бренности существования и неумолимом времени, почти не осталось. Тщета давних осмысленных созидательных усилий очевидна на фоне следов неразумного рабского труда и хамского досуга последующих поколений, чей окончательный продукт — именно мерзость запустения. Заброшенная часовня могла бы навевать грусть, но она непременно поругана — переделана под склад брюквы; проемы наспех заложены, кровля латалась чем попало, вокруг налеплены неказистые постройки и брошены недостроенными вместе с техникой. И еще пожарища и следы беспробудного пьянства. Кажется, уходя с погубленного места, последний его хозяин повернулся и плюнул.
Участникам пресс-тура «Сегодняшний день дворянских усадеб», устроенного ИА «Росбалт» при поддержке правительства ЛО и администрации Гатчинского муниципального района, таких усадеб, где только следопыт отыщет свидетельства былого благополучия, не показывали. Маршрут включал только те объекты, которые как-то сохранились и могут быть спасены. Гидами выступали историк Александр Марголис, генеральный директор Фонда спасения Петербурга-Ленинграда, главный редактор энциклопедии «Культура Ленинградской области», и архитектор-реставратор Александр Семочкин, создатель и директор музея Набокова в Рождествене. Задача тура — привлечь внимание всех уровней власти к проблеме изучения, восстановления и развития усадеб в качестве образовательных и культурных центров, туристических объектов.
Посетив музей семьи Набоковых в Рождествене, усадьбы купцов Елисеевых в Белогорке и князей Витгенштейнов в Дружноселье, а также бывшее имение заводчиков Демидовых в Сиворицах, участники тура смогли на месте убедиться, что разрушает недвижимое наследие не столько время, сколько нравы его опекунов и радетелей. Можно сетовать на особые сложности губернской охраны памятников: большие расстояния, имущественно-правовые слои, бедность бюджета и структурную подчиненность департамента. А можно просто спрятаться за надежную букву закона и, довольствуясь уровнем филиала сельского клуба, публике должностного лица не показывать и особых инициатив, не предписанных инструкцией, не выдвигать. Как выяснилось, никто из журналистов, пищущих об охране памятников, никогда не слышал о пресс-конференциях или открытых научных советах областного департамента, не знает его местоположения и не видел руководителя в лицо. Возможно, чиновник совершает каждодневный невидимый миру подвиг и где-то лично охраняет наследие. С берданкой.
Примечание
Сплошь и рядом в области памятники — федеральная собственность на муниципальной земле, а пользуются ими учреждения областного подчинения. В больших усадьбах, как повелось, размещаются больницы, санатории или сельские клубы. Но бывает, например, что в одном крыле усадебного дома сельпо, а к другому прилепился какой-нибудь машинно-тракторный двор. И ни о каких охранных обязательствах никто из пользователей никогда не слышал.
Хартии, подобной петербургской «Стратегии сохранения культурного наследия», область не принимала. Аналитика о состоянии всего массива региональных памятников или хотя бы статистика никогда гласности не предавалась. Как идет инвентаризация и работа над списками, сколько объектов имеют проекты реставрации и охвачены охранными обязательствами — неизвестно. Даже если проект есть, его исполнители подбираются через тендер по ФЗ «О госзаказе», который по принципу дешевизны покупает и мешок картошки, и реставрационный подряд. Это проблема общероссийская и решается только бдительностью охранной инспекции. Общественность не знает ни одного сюжета борьбы чиновников за спасение погибающего памятника. Не охрана, а «караул!».
Дворянские усадьбы — богатейший пласт российской истории — стали зоной культурного бедствия. Александр Марголис горестно заметил, что «размеров этой беды не представляют даже многие специалисты». Сейчас проще узнать, сколько загородных комплексов было на территории столичной губернии к началу 1917 года (более 2,5 тыс.), чем выяснить, сколько их осталось. Любительские списки включают около сотни усадеб, но хозяйские дома сохранили не более половины из них, все остальное — руины, пожарища, а то и только топонимы.
Дачный парадиз
Окрестности Сиверской так богаты историей, что всего достойного охраны и не сосчитать. Археологическим раскопкам полтора века назад подверглись 314 курганов, где обнаружены старинные захоронения славян и других народов. В бытность почти сто лет шведской провинцией по Столбовскому миру этот край был заселен ингерманландскими финнами, а после завоевания Петром I подарен императором сыну, цесаревичу Алексею. До опалы и казни он успел сделать село Рождествено центром обширного поместья.
Екатерина II своим указом пожаловала эти земли известному государственному деятелю барону Якову Сиверсу, который усердно разводил на берегу Оредежа тот же картофель. Сиверс устроил первую в этих местах доходную дворянскую усадьбу, а последующие помещики практиковали лишь отдых от столичной суеты. Например, барон Черкасов разбил вокруг господского дома чудесный пейзажный парк с липовыми и дубовыми аллеями, а при бароне (впоследствии графе) Фредериксе в Сиверской возник настоящий дачный парадиз.
Министр императорского двора и спо-движник Николая II Владимир Фредерикс прославился верностью государю, благотворительностью и страстью к охоте. В Сиверской он держал превосходную псарню и даже собственный зверинец редких животных. Во время дачного бума радением барона на берегу Оредежа недалеко от мельницы было построено девять прекрасных дач.
Примечание
На прошлом рубеже веков Сиверская была самым популярным местом летнего отдыха, особенно у творческой интеллигенции. Известно, что в сезон 1912 года число дачников здесь составило 37 тысяч, хотя летней столицей считался Сестрорецкий курорт, а высшая аристократия по-прежнему выезжала в Царское. В Сиверской было все необходимое для отдыха: общественный парк, трактиры, почта, библиотека, лавка колониальных товаров и даже шесть летних театров.
Дачная усадьба купца Дернова «Елизаветино» с огромным участком леса была распродана по частям — так образовался Дерновский поселок среднего класса. Усадьбы Мартинсона «Александрия» на Белогорском шоссе и «Кукушкино» статского советника Никитина на сезон сдавались богатым коммерсантам.
На земле князя Витгенштейна был создан дачный поселок «Новое дружноселье» из пятисот земельных участков. Несколько роскошных дач именитых владельцев располагались у Строганова моста, в районе усадьбы Александра Елисеева «Белогорка» в деревне Старо-Сиверская (данные А. В. Бурлакова).
Другие берега
Погорелой усадьбе Рождествено князей Набоковых и золотопромышленников Рукавишниковых впору подать на бедность. И подают... По словам Александра Семочкина, выделяемых областью денег на год хватает, пожалуй, недели на две работы реставраторов.
Примечание
По оценке четырехлетней давности, стоимость воссоздания сгоревшего дома составляла 10 млн руб., а сейчас, по самым скромным подсчетам, удвоилась. Бюджет исправно оплачивает только минимальные музейные нужды, включая зарплату сотрудников, а восстановление усадьбы финансируется из разных источников, причем не менее половины средств — пожертвования меценатов.
Имение царевича Алексея, переданное в казну, при Павле I досталось помещику Николаю Ефремову, который построил новый усадебный дом на месте старого дворца в 1825 году. Это на редкость удачное произведение неизвестного мастера, точнее его воспроизведение на высоком холме на крутом берегу речки Грязенки, создает сильное впечатление.
Усадьба переходила из рук в руки, сокращаясь в размерах, пока в 1890 году ее не купил Иван Рукавишников. Хотя будущий писатель Владимир Набоков унаследовал усадьбу 17-летним юношей и вскоре вынужден был ее покинуть; благодаря уникальной памяти и таланту писателя картины усадебного быта нескольких имений семьи Набоковых-Рукавишниковых оживают на страницах его романа «Другие берега».
Сейчас это редкий памятник классицизма, исполненный в дереве, аллеи и ряды великовозрастных лип, дубов и берез, лужайки. Рядом, в той же Рождественской волости, небольшое имение Батово принадлежало бабушке писателя — Марии Фердинандовне Набоковой, но оно еще в 1913 году было продано акционерному обществу «Строитель». Сохранились только скотный двор и людская, а на месте усадебного дома сооружен мемориал поэта Рылеева, давно и недолго владевшего Батовом. Место крайне неказисто и затеснено птицефабрикой за сплошным забором, жилыми домами и огородами.
Родительская усадьба в Выре дошла до нас лишь фрагментами парковых сооружений и дубовых аллей, остатками рощ и куртин, утонувших в дикорастущей зелени. Угадывается каскад прудов и искусственный «Парнас».
Музей в Рождествене создан по предыдущей программе «Пушкин и современность» 20 лет назад, но охранных зон парка до сих пор нет. По новой программе задумана лестница на холм, обустройство парка и реставрация площадок для лаун-тенниса. Вид с бельведера рождественского дома чудесным образом почти не омрачен дисгармоничными постройками. Но его связь с другими семейными усадьбами не предусматривается даже в проекте. Видимо, их облагородить власть считает делом безнадежным.
Белогорка воспрянет
Название усадьбы и дачного поселка Белогорка Старосиверской волости сохранило фамилию одного из прежних владельцев — Ф. Беля. Забытый предводитель уездного дворянства отметился хотя бы в топониме «Белягорка», а нобелевский лауреат поэт Иосиф Бродский, который лето перед изгнанием, чтобы не голодать, провел сезонным рабочим на опытных полях сельскохозяйственного института, не оставил здесь никакого следа.
Последней хозяйкой усадьбы была Елизавета Александровна Елисеева, дочь одного из владельцев знаменитого торгового дома. Овдовев, Елизавета вышла замуж за семейного врача Ивана Фомина и поселилась с мужем в Белогорке, которая раньше принадлежала ее первому мужу. В старинном парке на берегу Оредежа она сначала на свои средства построила Никольскую церковь, а в 1912 году на месте старого дома по проекту инженера Владимира Тавлинова был возведен сказочный дворец в стиле модерн. Даже в нынешнем плачевном виде дом так хорош, что его авторство часто приписывают известному мастеру эпохи модерна архитектору Барановскому, построившему известное всем петербуржцам здание Елисеевского гастронома на Невском.
Конфискованную новой властью усадьбу передали под опытную сельскохозяйственную станцию. До недавнего времени усадебный дом был в ведении агрономического НИИ, основной корпус которого расположен рядом.
Александр Семочкин поведал, что липовая аллея и две елки, одна из которых разбита молнией, посажены удивительным способом — кроной вниз: «В эпоху модерна так формировали необычного вида деревья. У саженцев обрезали корни и ветки и сажали их наоборот. Крона превращалась в корни, и таким образом возникала корневая мочка, которая давала форму взрыва. Если у лиственных выживает один из 50 саженцев, то ель отродится одна на тысячу, поэтому создание такого парка требовало громадных усилий. Насколько я знаю, в нашем регионе всего два парка с такими посадками — Белогорка и Монрепо. Но институт не пощадил ни дом, ни даже раритетный парк, который запущен донельзя.
Ни у кого из чиновников не нашлось времени сопроводить журналистский десант по усадьбам Гатчинского района, поэтому комментировать состояние дел пришлось заведующей музеем в Рождествене Ирине Авикайнен: «Пока у нас с новым владельцем был только телефонный разговор. Это здание получило в собственность ООО «Дом отдыха «Белогорка». Они попросили передать, что это будет не элитное заведение, а для обычных людей. Насколько я понимаю, они активно работают с ГИОПом. Будет сохранен внешний облик здания, а все перекрытия внутри снимут, чтобы приспособить постройку под современные нужды».
Примечание
Сроки, затраты, охранные требования, условия приспособления дворца под новую функцию, публичные сервитуты — эти вопросы адресовать некому. К сожалению, доверенный инвестору объект уходит под сугробы непокрытым, без кровли и оконных заполнений, но зимой вроде бы обещали кровельные работы закончить.
Великолепная природа окрестных деревень вдохновляла пейзажиста Ивана Шишкина. Охраняется государством геологический памятник — обнажения девонских песчаников. Из береговых скал Оредежа бьют родники. Сочетание природной одаренности и памятников архитектуры и истории могли бы сделать Белогорку привлекательным местом для отдыха и экскурсий, но пока ландшафт крайне дисгармоничен.
