На юг, за лужский рубеж

Ополье — большое село на старом Ревельском тракте. Когда-то рядом с нею были две очаровательные усадьбы — Лялицы и Графская гора, — к сожалению, сейчас полностью утраченные, так, что и следа не найти. Вместо них теперь свинарники, новострой, просто сорный лес. Сейчас из всех достопримеча-тельностей осталась только Крестовоздвиженская церковь. Белая, с синими куполами, она хорошо видна с дороги, но летом ее скрадывает зелень, поэтому фотографировать лучше в холодное время года. Церковь не может похвастаться особыми архитектурными достоинствами, она тяжеловатая, псевдовизантийских очертаний, но ухоженна и потому выглядит хорошо. Возведена она в 1874–1885 годах епархиальным архитектором И. И. Булановым на месте старой, дере-вянной, пришедшей в негодность. Любопытно, что прообразом стала Рождественская церковь архитектора А. П. Мельникова в селе Вороново Новоладожского уезда, ныне не сохранившаяся. Инициаторами строительства именно по этому проекту были окрестные помещики — Шуваловы и Бобринские. А вообще храм на этом перекрестке стоял с XVI века. Неподалеку, возле нынешней деревни Новоселки, была и лютеранская кирха прихода Novosolkka.

Любопытна Крестовоздвиженская церковь еще и тем, что, по легенде, будучи закрыта в конце 1930-х годов, была очень быстро возвращена верующим благодаря заступничеству папанинца Маврикия Слепнева, уроженца соседней деревни Ямсковицы. Якобы Слепнев пришел к ленинградскому руководству и попросил открыть храм, а те якобы согласились.

Есть в Ополье и другая достопримечательность — почтовая станция. Типовое здание, выполненное по проекту Луиджи Руска, сохранилось в относительно приличном виде, потому что в нем всегда обитало какое-нибудь учреждение. Такие же станции на Ревельском тракте, к слову, есть в Кипени, Каськове и Чирковицах.

Через Ополье насквозь и вскоре сворачиваем налево по указателю «Старополье». Слепневские Ямсковицы будут сразу после Ополья, ничего в них примечательного нет. Затем следует Брюмбель — тоже ничем не примечательная деревня, только название иноземное. Так и хозяева здешних земель были какие: Веймарны, Тизенгаузены, Блоки, Альбрехты, Корфы, Врангели — в общем, вся остзейская гвардия. Возле Брюмбеля находился первый сланцевый рудник, он функционировал с 1918 по 1932 год и был брошен из-за затопления. Потом горючий сланец стали добывать на территории нынешнего города Сланцы. А за Брюмбелем до сих пор можно найти шахтное поле с провалами, и там, где порода осыпается, видны прожилки сланца — черные, маслянистые, пахнущие креозотом.

А сразу за Брюмбелем будет Веймарн — станционный поселок, названный так по имени одного из многочисленных баронов Веймарнов, выделивших часть своей земли под станцию и участок на Балтийской железной дороге. И жизнь последней помещицы из семьи Веймарнов, вышедшей замуж за князя Оболенского, оборвалась на этой же станции: 23 февраля 1918 года революционные матросы комиссара Дыбенко, захватив в Нарве цистерну спирта, гнали свой состав в Петроград, то и дело потребляя «горячительное», сочившееся из простреленных в емкости дырочек, — открыть крышку не смогли. На платформе станции Веймарн стояли люди, ожидавшие поезда в Петроград. Среди них были князь и княгиня Оболенские. Революционные матросы начали стрельбу по пассажирам, показавшимся им стопроцентной «контрой». Оболенских и остальных жертв этой трагедии похоронили в братской могиле, где именно — теперь никто не знает.

За Веймарном перед Пустомержей нужно повернуть направо — на Старополье. Сразу за поворотом начинается большая деревня Мануйлово. Практически вся она вытянута вдоль дороги. Любопытна форма рельефа слева от шоссе — выступ длинной гряды, перед грядой маленькая деревянная часовня привычных для этих мест «избяных» форм. От усадьбы Павловичей не осталось ничего: парк сведен, запруды заболочены и изгажены. А  от больница, учрежденная барином на своих землях, продолжает функционировать (искать ее следует справа от дороги, съехав по косой улочке). Выглядит она даже трогательно, если отвлечься от уродливой пристройки, прилепленной к фасаду; но приближаться не рекомендуется: больница туберкулезная. С другой стороны шоссе, практически напротив больницы — мемориал, мимо которого тоже не стоит проезжать. Это братская могила защитников Лужского рубежа. Курсанты и ополченцы, практически без поддержки регулярных частей Красной Армии, сдерживали здесь натиск фашистов довольно долго. И до сих пор в окрестных лесах и на полях находят останки погибших солдат и захоранивают у мануйловского памятника.

За Мануйловым будет Среднее Село, из которого когда-то вела нормальная дорога в деревню Кленно, стоящую при впадении речки Азики в Лугу. Теперь в Кленно попадают из Кингисеппа, а прежнюю дорогу проверять не рекомендуется даже в сухую погоду и на полном приводе. А интересна нам эта деревня по трем причинам. Во-первых, ею владел настоящий британский подданный; во-вторых, неподалеку от нее была ямбургская колония прокаженных с церковью, действовавшей до 1938 года; в-третьих, очень красивое место, по совместительству глушь страшная, из дорог только грунтовка да железнодорожная одноколейка на Гдов. Сообщаем об этом лишь потому, что отдельную покатушку в этот тупичок организовывать не хочется. Нынче Кленно считается вполне приличным дачным местом, хотя по распутице пользоваться местной грунтовкой не всегда приятно.

Ивановские блоки

Следующий населенный пункт — Ивановское. И вот здесь есть что посмотреть, так что рассчитывайте задержаться надолго. Прежде всего это старая ГЭС, которая построена на месте плотины бумажной фабрики. Она стоит на неширокой, но весьма бурной речке Хревице, образующей довольно большой пруд. Высота плотины здесь 14 метров — она самая высокая среди малых гидроэлектростанций. Это первое ее достоинство. А второе — она до сих пор работает, что большая редкость: почти все малые ГЭС в области свели на нет. Энергией питается расположенный у впадения Хревицы в Лугу Лужский рыборазводный завод, где занимаются лососевыми. Плотина, конечно, слегка изменилась с дореволюционных времен, она выполнена в бетоне, но само здание ГЭС осталось еще от фабрики.

К сожалению, станция работает не на полную мощность, ее агрегаты нуждаются в ремонте и замене, но у владельцев нет денег. Один из старых агрегатов можно видеть лежащим во дворе исторического здания. Кстати, сохранились и «родные» фонарные столбы — и на плотине, и на пешеходном мостике ниже плотины. Мостик этот очень живописен, хотя и небезопасен: между сво-бодно лежащими досками настила вполне может провалиться ребенок. Но отважные аборигены и дачники продолжают пользоваться хлипкой переправой, чтобы не делать крюк через плотину. Запруда на Хревице, образованная плотиной, летом используется для купания, но вода там зеленая, несмотря на то что Хревица питается родниками и вообще очень милая речка.

Рядом с ГЭС возвышается остов церкви, который сейчас реставрируется. Не так давно это был натуральный жалкий обрубок — без колокольни, без купола, но и тогда храм производил впечатление: все-таки творение самого Косякова. К сожалению, то, что сейчас делают со зданием, реставрацией назвать трудно — ни по материалам, ни по рабочим, ни по методам. На наших глазах несколько лет назад были сбиты косяковские колонны, выполненные из знаменитого старого бетона с кирпичной крошкой. Взамен ставится что-то совсем малоприличное. Понятно, что средств мало, что используются дешевые материалы и неквалифицированные работники. Но то, что получится в результате, будет иметь очень отдаленное отношение к творению мастера.

С пешеходного мостика через реку можно увидеть небольшие обрывчики, сложенные из красного песчаника. А в нескольких путеводителях по Ленобласти сказано, что в районе Ивановской на Хревице есть чудесные многоцветные девонские обнажения аж до 12 метров высотой. Авторы путеводителей даже не потрудились проверить эти сведения, переписывая их друг у друга. Обнажения были, но до создания запруды. Сейчас все эти красоты затоплены, и посылать бедных туристов на их поиски не стоит.

За Ивановским берега Хревицы становятся все ниже, и в Лугу «энергоноситель» впадает обычной областной речкой. В Поречье (километра полтора от Ивановского) самое устье перегорожено плотиной того самого рыборазводного завода (когда-то тут стоял винокуренный заводик барина Блока). Луга здесь очень живописна, даже с островами. Причем часть из них искусственные — это остатки старого моста; они хорошо видны летом, по малой воде. Довоенная дорога проходила чуть выше современной, как раз у впадения Хревицы в Лугу. А километрах в четырех ниже современного моста есть крайне любопытный камень — специалисты считают его граничным. На нем выбиты знаки, отмечавшие границу времен шведского владычества. Попасть к нему можно только по реке и только при малой воде — он довольно далеко от берега, но в межень там по колено.

Долгий путь к Долгой

Дальше нас ждет много километров лесов — до самой реки Долгой, за которой будет уже Сланцевский район. Конечно, эта местность не всегда была безлюдной. Еще до войны здесь было довольно много деревень, но все их уничтожили и позднее не восстанавливали. В этих местах шли страшные бои — и при отступлении, и при наступлении, поэтому вдоль дороги можно встретить не одну братскую могилу. А первый населенный пункт нас встречает уже на территории Сланцевского района — это деревня Загорье, где когда-то даже барская усадьба была, только ее историей никто не занимался.

А на Долгой первая здешняя достопримечательность. Вспомните, как эффектно выглядит ГЭС в Ивановской, причем в любое время года. На Долгой тоже была ГЭС, а еще раньше мельница, поэтому урочище так и называется: Долгая Мельница. Чтобы увидеть остатки ГЭС, нужно от старого моста перейти к новому — он рядом, чуть ниже по течению. Он до сих пор цел, на нем любят останавливаться рыбаки. Когда-то он служил и плотиной, а рядом стояло здание ГЭС. Что удивительно, но в рабочей камере остался агрегат, даже с турбинными лопатками. Весной его почти не видно в водяной пене — половодье на Долгой довольно серьезное, зато летом в камеру можно спуститься по уцелевшей металлической лестнице и разглядеть агрегат целиком. Нам удалось его практически полностью расчистить от паводкового мусора и отснять. К сожалению, таких агрегатов остается все меньше, их безжалостно режут на металлолом.

Деревня Загорье почти соединяется с деревней Ложголово. В хорошую погоду востроглазые путники еще с шоссе могут заметить большую церковь на холме. Туда нам и дорога. Попасть к церкви можно двумя способами: либо свернув в Загорье, потом мимо ретрансляционной вышки все налево и налево, либо, проехав мимо Ложголова до единственной ведущей туда улицы, свернуть направо, потом снова направо, мимо часовенки под лиственницей (часовенка подновлена, но постоянно заперта, как и ларек возле нее), за часовенкой круто налево в гору. Вот и церковь.

Местное предание гласит, что именно на этом холме явился гражданам сам Святой Георгий. Устал он биться со змеем и присел отдохнуть на пенек. Правда, деревни тут еще не было, но проходили мимо пара-тройка собирателей кореньев, которые немедленно опознали Георгия и пали ниц. А может, и не опознали, поскольку прозябали в язычестве, и ему пришлось немножко помиссионерствовать, благо меч всегда при себе. В общем, как бы то ни было, но явление Победоносца не прошло даром для окрестных земель. На холме немедленно учредилась деревня, прирастая довольством год от года, а на месте явления был поставлен каменный крест, каковой и существует здесь доныне.

Крест пережил взлеты и падения ложголовской цивилизации, ему даже в самые пасмурные времена дарили бусинки, повязывали платочки, выражая таким образом надежду, что Георгий заступится-таки за население в тяжелую минуту. А вот с недавних пор самодеятельным походам к кресту положен конец. Приватизировавший памятное сооружение местный священник смело борется с языческими пережитками, каковыми признаны эти акты дарения. Над крестом поставлена миленькая часовенка, правда банальная, но зато новенькая. Чтобы проникнуть внутрь, нужно найти ключника, который отпирает дверь, когда ему хочется или по большим праздникам.

Но любителям каменных крестов можно порекомендовать заглянуть на кладбище возле церкви. Там прячутся еще четыре каменных креста, причем один из них весьма примечательный. Он находится возле самой стены, в оградке, в VIP-зоне, рядом со старым чугунным узорным крестом. Причем крест явно вторичного использования: старый по форме, но с датой второй половины XIX века. Три других каменных креста куда меньше по размеру и скромнее по дизайну, они просто стоят возле могилок, причем два из них покрашены серебристой краской. Видимо, красили оградку, заодно и крестики подмахнули. Вообще, ложголовское кладбище весьма примечательно. Расположенное на склоне за церковью, оно поражает своими ровными рядами. Любопытны и многие деревянные кресты — весьма диковинной формы.

Сама церковь (Георгиевская, разумеется), построенная в 1843 году, совсем недавно приняла божеский вид. Еще десять лет назад она была без купола, без крестов, стояла вся ободранная, бесприютная. Доброхоты на частные пожертвования восстановили церковь, в которой последний раз служили в 1962 году. Последним священником до нынешнего здесь был знаменитый протоиерей Николай Недремский, местный уроженец, который во времена Псковской миссии служил на пол Ямбургского уезда.

Но Ложголово не ограничивается церковью и часовнями. Сама деревня, которая расположена ниже церкви, на склоне холма, очень романтична. Практически нет советского безликого новодела — только клуб да магазин, а школьную двухэтажную избу у церкви поселяне спалили. Зато на длинной улице, упирающейся в реку Долгую, каждый дом вызывает желание рассматривать его столько, сколько позволит довольно угрюмое местное население. На фасадах деревянная резьба и табличка: «Дом такого-то», обязательная для каждого домовладельца.

В конце улицы, ведущей от церкви вниз, стоит колодец с журавлем. Даже если не хочется пить — попейте. Вкус у воды изумительный — колодец питает родник. Рядом стоит темно-зеленый деревянный дом с белыми наличниками. Выглядит он вполне ухоженным, хотя местные рассказывают, будто выстроен в 1812 году, а не гниет оттого, что бревна его из лиственницы. Есть возле Ложголова еще один источник — между церковью и дорогой, в кусточках, но туда только пешком.

Усадьба Мануйлова (Прибылое) (д. Мануйлово). Точная площадь неизвестна, под охраной не состоит.

Усадьба была поставлена на правом берегу речки Черной. Принадлежала она вместе с деревнями Кленно, Киноши и Мануйлово генерал-лейтенанту А. Г. Жеребцову. Его потомки продали усадьбу дочери Н. М. Карамзина, княгине Мещерской. Многочисленные родственники литератора и историка собирались в усадьбе; приезжали и знаменитые гости, например Тютчевы. Следующими владельцами были Павловичи, которые не только сберегли старинную усадьбу, но и увеличили ее площадь до 20 десятин. У речки Черной был разбит пейзажный парк, выстроены новые господские и хозяйственные здания, были здесь и фруктовые сады, и огороды. Последние владельцы мызы Мануйловой похоронены на кладбище возле Крестовоздвиженской церкви в Ополье.

Усадьбы Лялицы и Графская гора (окрестности д. Лялицы и Ополье). Точная площадь неизвестна, под охраной не состоят.

Эти поместья относительно нестарые — они появились только в середине XIX века, а до этого мыза Ямсковицкая, на территории которой они были поставлены, находилась в казенном ведомстве. Затем они стали владением графа А. И. Шувалова, а затем и графа А. А. Бобринского, за которого вышла одна из Шуваловых. Бобринским-Шуваловым досталась территория от деревни Литизно до деревни Ямсковицы, включая село Ополье. Обе усадьбы стоят на холмах (в литературе они описаны как «высокие», в реальности крошечные возвышения), обе имели множество каменных и деревянных построек, парки и сады. В Лялицах была мельница на речке Солке. Последними владельцами усадеб стали некто Л. Н. Чачков и ветеринар А. М. Харламов, оказавшийся образцовым хозяином и благотворителем.

Усадьба Ивановская (с. Ивановское). Точная площадь неизвестна, под охраной не состоит.

Усадьба принадлежала А. И. Блоку, бывшему в особом фаворе у Николая I и его семьи. Будучи человеком очень богатым, он имение устроил обширное, с мельницей, с винокуренным заводом. Далее поместье не переходило в другие руки и осталось в той же семье. При дочери А. И. Блока Наталье Ивановне Гирс в усадьбе были барский деревянный дом, 25 хозяйственных построек, среди которых была огромная оранжерея, а также лесопильный и кирпичный завод и школа. Неподалеку от усадьбы были поставлены хутора эстонцев-арендаторов. Общая площадь владений помещицы Гирс подходила к пяти тысячам десятин. В 1901 году Наталья Ивановна начала строительство каменной церкви по проекту В. А. Косякова, которая была выполнена в его излюбленном московском стиле — с шатровой колокольней, луковичными главками и богатым декором.