Пиратский монастырь
Двинемся в путь из деревни Сторожно. Попасть в нее нелегко, от этого деревня еще притягательнее. По Мурманскому шоссе нужно доехать до реки Паши, но перед мостом свернуть налево, по указателю «Свирица».
В деревне Кондратово, сразу за мостом через Староладожский канал — еще один левый поворот, на Загубье и Сторожно. Что такое Загубье и как там можно потратить время с толком — расскажем на обратном пути, а пока движемся в Сторожно.
Сразу за Загубьем начинается 14-километровая грунтовка до самой Ладоги. Поскольку ведет она по гряде через болота, перемежающиеся лесом, назвать ее ухоженной язык не поворачивается. Да и некому за ней ухаживать: Сторожно — небольшая деревня, ездят туда только местные и рыбаки с охотниками, так что колеи там в основном для «УАЗа», а про грейдер и не заикаются, поэтому дорога такая волнистая и ухабистая, что некоторым составителям популярных путеводителей мерещатся даже холмы, хотя это всего лишь кочки и ямы. В межсезонье пробираться этой дорогой довольно сложно — остается сухое лето или не очень снежная и не слишком теплая зима.
Но вот и Сторожно. Проехав по очень живописной, сохранившей кое-где старые дома деревне в северный ее конец, упираемся в маленькое кладбище, на котором стоит могучее двухэтажное сооружение из известняковых плит. Это и есть остаток Стороженского монастыря — Никольская церковь.
А деревня при ней называлась Подмонастырская слобода. Любопытно, что церкви во имя Николы — покровителя моряков — стояли по всей Ладоге на расстоянии дня пути, чтобы можно было утром и вечером помолиться заступнику в сложном плавании. Понятно, что когда-то церковь выглядела по-другому: и главка на ней была, и колокола, и кровля нормальная, приличествующая храму. Но все это осталось в прошлом, а нынешнюю «амбарную» крышу положили, чтобы здание вконец не разрушилось, еще заложили кусками бута оконные проемы, заколотили двери. Рядом поставили маленькую деревянную церковку, где и проходят редкие службы (нет прихода). На самом берегу Ладоги возвели импровизированную звонницу — несколько газовых баллонов на перекладине. Еще несколько лет назад здание оказалось и вовсе брошено, по нему можно было свободно ходить, правда с риском для здоровья: лестница едва держалась, отовсюду сыпалась кладка, которая могла и голову разбить, и ноги.
История монастыря крайне любопытна: он… разбойничий. Конечно, разбойники были раскаявшиеся, но в прошлом свирепые пираты, грабившие купеческие суда на Ладоге. Ведь, пока не прорыли каналы, в Свирь можно было попасть только мимо этого побережья, а если в Олонец и севернее — и каналы не помогли. Легенда гласит, что некий пират попал в плен к «коллегам» из другой шайки и его собирались убить. А был он знаком с учеником Александра Свирского Адрианом Ондрусовским (Андрусовским), который основал свою обитель в бухте, носящей теперь его имя, — это недалеко от нынешнего поселка Ильинский под Олонцом, там даже сохранились остатки фундаментов построек, обильно раскопанные искателями пиратских сокровищ. Св. Андриан неоднократно увещевал разбойников и добился, что его обитель они не трогали, но деятельность свою продолжали. И вот пленный пират вспомнил о святом отце, помолился — и спасся чудесным образом, тут же раскаялся и под именем Киприана основал Стороженский монастырь.
К сожалению, не все в этой истории гладко, не сходятся многие даты, факты. Есть даже точка зрения, что сам Адриан Андрусовский был прежде таким же пиратом, поэтому и смог договориться со своими бывшими сподвижниками. Доподлинно известно лишь то, что Киприано-Стороженский монастырь с XV века выполнял не только религиозные, но и охранительные функции (был вроде прибрежной крепости) — это зафиксировано во многих источниках. Упразднен он был Екатериной II в 1764 году, монахи отправлены в Александро-Свирский монастырь,
а Никольская церковь стала приходской.
Чуть дальше по берегу есть еще одна достопримечательность — Стороженский маяк, имевший в XIX веке круглую каменную белую башню. Высота огня была 77 футов над водой, маяк освещал горизонт на 17 верст. Рядом располагалась казарма на четверых — весь персонал. В 1906 году построили новый маяк высотой 71 м (76 м от уровня воды); видимость огня — 22 морские мили. Вначале топливом служил керосин, потом ацетилен (из карбида); позднее было подведено электричество. С 2004 года велся ремонт маяка, который считается одним из самых высоких в Европе и самым высоким в Северной Европе.
Башня производит сильное впечатление — и издали, и вблизи. Правда, по словам маячников, выполненный ремонт носит скорее косметический характер, нежели капитальный, ведь сооружение из-за огромной высоты создает чудовищную нагрузку на цоколь. Казарма при маяке, а также хозпостройки отремонтированы удачнее; впрочем, с ними и работы было меньше.
Маячники на Стороженском настолько добры к приезжим, что охотно расскажут о местности и могут разрешить подняться наверх. Только имейте в виду: 71 м по винтовой лестнице — это очень тяжело, а видимость в туман все равно плохая. Стоит рисковать здоровьем лишь в ясный день.
Деревенские фрески
Налюбовавшись стороженскими красотами, возвращаемся назад — дорога тут одна. Доезжаем до Загубья. Одна из местных достопримечательностей — разводной понтонный мост через Новоладожский (Свирский) канал. Он не столько красив, сколько коварен: подъем и спуск там не для низкого клиренса и неопытного водителя. Впрочем, вокруг достаточно досок и кусков бруса, чтобы несколько облегчить свою участь. Самая коварная особенность моста в том, что летом он разводится вечером и на всю ночь, так что задержавшимся в Сторожне проще вернуться к маяку до утра. Но вид с него открывается великолепный — к юго-западу берега канала крутые и лесистые. Страшно даже подумать, сколько грунта вручную пришлось вырыть строителям, подгоняемым свирепыми надсмотрщиками… И хорошо еще, что это мягкая порода, а не крепчайший доломит, как на участке Мариинской системы (ныне Волго-Балт).
А за понтоном нужно ехать прямо, а не налево, вдоль канала, как в Загубье. Прямо — это через Староладожский канал, ориентируясь на колокольню Преображенской церкви вдали. На улочках и набережных, мимо которых мы будем проезжать, стоят старинные дома, двухэтажные, с резьбой, многие даже в хорошем состоянии, то есть жилые.
А вот церковь, к сожалению, полуразрушена. Построенная в 1829 году в традициях скромного сельского классицизма, с портиками, она тем не менее была слишком большой для села, хотя село было тогда громадным. Загубье существовало задолго до постройки Свирского (Новоладожского) канала, а первая церковь там была выстроена к запуску Староладожского канала, когда через село пошли суда и население увеличилось. После начала работы Мариинской водной системы село разбогатело настолько, что смогло позволить себе и каменную церковь. Кирпич был местный, известняк — путиловский, привезенный по каналу. А вот купол решили сделать деревянным и обшить железными листами — так, впрочем, делали в те времена довольно часто, по губернии подобные примеры встречаются.
Церковь не горела, хотя и разрушалась, и поэтому на барабане купола остались фрагменты росписи, причем двойной: на более раннюю фреску, запечатлевшую Петра I в треуголке и со скипетром, наложено изображение Адриана Ондрусовского. Кстати, Никольская церковь в Сторожне была приписана к загубскому храму по причине малочисленности населения в бывшей Подмо-настырской слободе. Восстанавливать Преображенскую церковь, похоже, не собираются — рядом уже выстроили типовой деревянный сарайчик и отправляют свои религиозные потребности там. Скорее всего, старый храм разрушится сам, если не спалят местные гопники.
Мы же возвращаемся на дорогу, ведущую из Загубья «на материк», но на развилке у Паши повернем не направо, а налево — стоит посетить Свирицу, раз уж мы тут, до нее недалеко. Этот поселок часто сравнивают с Венецией — мол, так же на воде стоит. Но, к сожалению, приходится признать, что до Венеции ему — как до луны. Воды много, да вот мостов мало, даже пешеходных. Впрочем, и каналы — не чета венецианским: намного шире, кроме того, тут сливаются Свирь и Паша, так что это почти море. Вот и приходится бедным местным жителям, раскиданным по островам, пользоваться лодками и не вылезать из резиновых сапог. Выглядит все это довольно романтично, но жить здесь вряд ли удобно, тем более что двухэтажные деревянные дома, из которых состоит часть Свирицы, давно пора если не сносить, то ремонтировать.
Остатки былой роскоши
Из Свирицы движемся назад, к Мурманскому шоссе, но в деревне Надкопанье остановимся: тут стоит огромный и очень красивый действующий Рождественский храм, кстати, на месте церкви, известной еще с 1582 года. Величина его прямо пропорциональна былой зажиточности этих краев и обратно пропорциональна нынешнему состоянию дел в окрестных деревнях. Если раньше Архангелогородский тракт и река Паша были важными торговыми путями, в селе была почтовая станция, в окрестных деревнях стояло по 300 дворов, то теперь Мурманское шоссе служит только продавцам пирожков, грибов, ягод да девицам легкого поведения, а Паша и вовсе забыла о судоходстве.
Построен храм был в 1827 году архитектором А. Мельниковым на деньги местного помещика капитана Якова Мордвинова, участника итальянских походов Суворова. Церковь в классическом стиле не так давно отреставрирована, увы, не лучшими материалами, поэтому опять сыплется, но общие благородные очертания здания радуют глаз. Вокруг было кладбище с очень богатыми надгробиями окрестных купцов и дворян, в том числе и семьи Мордвиновых, но, к сожалению, в советское время его практически уничтожили, причем, как ни прискорбно, самый большой урон, по словам местных жителей, нанесли студенческие стройотряды уже в 1970-х годах: студенты перерыли кладбище в поисках монеток и других красивых вещиц.
В 1936 году церковь закрыли, но, к счастью, не взорвали и не разобрали, поэтому ее и удалось восстановить. Однако внутри она была полностью разграблена, чудом сохранилась у кого-то в сарае лишь одна икона XVIII века, и сейчас остальные иконы новописные, к счастью, нынешний настоятель — иконописец. Кстати, именно надкопанские люди пытаются привести в порядок Стороженскую церковь, договариваясь даже с черными копателями, которые добрососедски пошарили металлоискателем по подвалам церкви, нашли кое-какие артефакты. Умение договариваться с разбойниками и охотниками за разбойничьими сокровищами, видимо, в крови у местных священнослужителей…
Из Надкопанья мы возвращаемся на трассу и поворачиваем налево, пересекаем Пашу и движемся к Ояти. Сразу за Оятью тоже нужно повернуть налево, на деревенскую улицу, и ехать по правому берегу реки, вниз по течению, до деревни Турыгино. Указателей здесь нет, но мимо церкви не проедете — она стоит совсем у дороги. Знаменская церковь, выстроенная в 1839 году, недавно отремонтирована, с нее еще не облезла вся краска — настолько густо-синяя, что кажется нереальной. В сочетании с белым этот цвет просто режет глаза и вызывает головокружение. Кстати, любопытно, что именно в деревне Ту-рыгино, только в других краях, родилась артель, которая стала известна всему миру как объединение «Гжель». Поскольку гжельская роспись как раз построена на сочетании синего и белого, колер нашей турыгинской церкви вызывает совершенно определенные ассоциации, хотя как будто и не к месту.
Сейчас эта церковь, тоже выстроенная в классической манере, функционирует только летом — зимой она не отапливается. Поэтому объявление на двери отправляет паству в храм на другой берег Ояти, в деревню Пономарево.
Мы тоже туда — то есть обратно на трассу, через Пашу, а потом сразу направо, на набережную. Кривая и ухабистая, она потихоньку выводит нас в Пономарево, хотя многим кажется, что это еще Доможирово, которое у моста. Но поскольку указателей здесь нет, такое заблуждение простительно. В XIX веке эти деревни представляли собой одно целое и назывались село Оятское, иногда Сермакса, что на одном из диалектов карельского языка означает «серебряная подать».
Церковь вы увидите издали, к ней ведет вполне проезжая даже зимой дорожка. Но фокус в том, что храмов тут два: один старый деревянный, однако обитаемый — туда и приглашают на богослужения, а другой каменный, но весь разбитый. Осмотрим оба.
Деревянный храм — Никольский, построенный в 1580 году, перестраивался в 1649 и 1742 годах. Рядом, на месте нынешней каменной Смоленской, стояла деревянная церковь неизвестного времени постройки. Обе постройки сгорели дотла в июне 1798 года. А в 1799 году выстроили новую теплую дере-вянную церковь во имя св. Николая.
Каменный храм во имя Смоленской Божией Матери, строившийся восемь лет на деньги новоладожского купца Абрама Волкова, был закончен в 1826 году. В 1851 году церковь сделали теплой, а деревянную покрыли железом, и стоило это 6803 руб. 20 к. Потом еще пристраивали ограду, делали специальное помещение для библиотеки, благоустраивали. В храме было много икон в серебряных и позолоченных окладах с каменьями, дорогая утварь, а большой колокол в 212 пудов отлит в Петербурге и стоил 1890 руб. 12 к.
Зимой в обе церкви приходило более 600 человек, летом — вполовину меньше (из-за полевых и других работ). Любопытно, что в этой местности был свой праздник — «в память заразы на людей и скот», вернее, 13 мая отмечали чудесное избавление от «заразы».
Сейчас Никольская церковь представляет собой довольно странное зрелище: после последней грубой переделки она утратила оригинальную кровлю и превратилась в какую-то довольно нелепую избу с жестяной луковицей, абсолютно непропорциональной телу храма. На двери висит расписание богослужений и не менее странная, чем кровля, полустертая надпись синей краской: «Памятник архитектуры. Повреждение здания карается законом». Постройка уже перекошена, бревна повело, некоторые из них треснули, так что этой церкви нужен как минимум ремонт.
А вот Смоленский храм — нечто совершенно необыкновенное. Если отвлечься от более поздней и стандартной колокольни, то очертания церкви крайне любопытны. Несмотря на время постройки, это стилизация под барокко, причем очень удачная. Малых главок с крестами было поразительно много — целый десяток, правда сохранилась только половина. Но самый большой сюрприз поджидает внутри: прямоугольное, почти квадратное с виду основание большого купола с главкой изнутри оказывается… овальным! Геометрия этого храма просто головокружительна. С каждой точки он предстает иным. Учитывая, что он полуразрушен и мы его видим как бы в разрезе, можно себе представить, какое это было чудо когда-то.
В Смоленской церкви идет ремонт, хочется верить, что он будет профессиональным и закончится раньше, нежели храм упадет совсем, — ведь если стены его еще крепки, то кровли наполовину нет. Во всяком случае, строительные материалы лежат внутри церкви, рядом рабочие каски, а на стене висит объявление: «Уважаемые односельчане! В связи с работами по восстановлению храма Смоленской иконы Божией Матери в деревне Пономарево просьба все новые захоронения делать не ближе 10 метров от его стен. За-меститель старосты по восстановительным работам». Лаконичность, доходчивость и грамотность просьбы позволяют надеяться, что за церковью теперь действительно ухаживают порядочные, образованные люди, которые не бросят дело на полпути.
Теперь мы можем вернуться на Мурманское шоссе и двигаться к дому, наполненные впечатлениями.
