Край родников и лесов

Но сначала мы свернем на юг. По бетонке в сторону Черемыкина встретится большая деревня Дятлицы. Она вся вытянулась вдоль шоссе Ропша—Клясино. И примерно в середине деревни стоит церковь — мимо проехать невозможно. Она столь же живописна, сколь и разрушена. Покровская церковь выстроена еще в 1770-х годах, поэтому она представляет собой замечательный образец сельского классицизма. К сожалению, эта красота никому не нужна: в Гостилицах есть действующая церковь, а дятлицкие привычно взирают на величественную руину, которая с каждым годом осыпается все больше.

А если ехать от Гостилиц в сторону Лопухинки, то по пути будет деревня со странным названием Новая Буря. Довольно нелепое, оно на самом деле имеет финское происхождение: когда-то это была Ууси Пуура, а с утратой финскоговорящего населения Пуура превратилась в более понятную Бурю. В самой деревне нет ничего привлекательного, но если за последними домами свернуть на север, в сторону верхней дороги из Гостилиц в Лопухинку, а потом по дороге на военную охотничью базу, можно обнаружить потаенный уголок, пока еще не тронутый ни застройщиками, ни вандалами. Местное население бережет это урочище и даже перекопало подъезд к нему.

Если от дороги спуститься вниз, к елочкам, то в зарослях вдруг откроется удивительная картина: абсолютно прозрачное и всегда ледяное озерцо. Оно наполняется ключами — из-под каждого камня бьет родниковая вода и потом довольно бурным ручьем бежит в сторону реки Рудицы. Озерцо не замерзает даже в самые сильные морозы, и на его дне круглый год зеленеют водоросли. Неподалеку можно найти остатки сооружений — здесь была мельница и хозпостройки небольшой мызы. К сожалению, ни о самой мызе, ни о ее хозяевах почти не осталось сведений.

Радон в лопухах

За Новой Бурей к западу деревня Лопухинка. К сожалению, дорога на подступах, а особенно в самой деревне, разбита настолько, что любоваться окрестностями можно, только стоя на обочине либо гуляя. Таких ям по всей округе поискать: чудовищных размеров и конфигураций дыры в асфальте существуют как-то параллельно заявлениям областного дорожного комитета о том, что в Ленобласти с дорогами все очень даже ничего. Кому ничего, а кому и подвеска долой.

Известна Лопухинка прежде всего своими целебными источниками. По примеру пятигорских курортов в одной из самых живописных усадеб тогдашнего Ораниенбаумского уезда была построена водолечебница, использовавшая новейшие методы бальнеологии середины XIX века. Ибо здесь, как и в Пятигорске, вода содержала радон — продукт распада радионуклидов из горных пород. Хотя у нас, в отличие от Пятигорска с его климатом и термальными водами, нельзя позволить пациенту валяться в радоновой ванне под открытым небом (в закрытом помещении радон имеет обыкновение накапливаться). А питье радоновой воды стаканами ощутимой пользы организму не приносит. Вода эта жесткая, грубая, безвкусная, агрессивная, ее трудно глотать — кажется, что организм ей сопротивляется. Потом в животе несильно, но долго и противно жжет.

Но наши больные были стойкими: питерцы выдерживали и обтирания практически ледяной водой (родниковой же), и обертывания с последующим выдерживанием на кушетке, и прочие спартанские процедуры. Одна из причин популярности лечебницы была в редкостной живописности местности. Даже сейчас, стоя на дамбе в каньоне реки и глядя на заросшие могучими елками и дикой смородиной отвесные склоны, можно себе представить, что чувствовал завернутый в простыню больной, неподвижно лежащий на кушетке в ожидании доктора. Да он мог ощущать себя в диком уголке Швейцарии, хотя находился в 30 верстах от Петергофа.

Река, которая на разных картах называется то Рудицей, то Лопухинкой, запружена не в одном месте, а в трех — получилось целых три пруда. С шоссе, которое идет через деревню и пересекает реку, виден какой-то невзрачный ручей в лесистых берегах. А в знаменитой книжке Хазановича «Геологические памятники Ленинградской области» сказано, что там шикарный каньон с обнажениями и вообще красота немыслимая. Обман? Никакого обмана. Надо просто пройти от шоссе вниз по течению, хотя это и тяжело — берега поросли такими джунглями, каких в наших краях не должно быть. Кусты и деревья, переплетенные ветвями, висят над самой водой, не оставляя путнику никакой надежды на благополучное путешествие.

Каньон начинается внезапно, без преду-преждения — речонка вдруг раздается в обе стороны, еловый лес начинает судорожно карабкаться по голым, без травы, стенам, удерживаясь в основном за кусты дикой смородины. По берегам сами по себе растут вязы — сеянцы старых парковых деревьев. Обнажения в каньоне представляют слоящийся отдельными «кирпичами» известняк, в свое время была очень популярный в строительстве. В пластах при ближайшем рассмотрении можно обнаружить трилобитов и другую ордовикскую живность. В местах скопления известняка всегда существовали каменоломни — каньон Лопухинки не исключение, просто там выработки, пробитые в отложениях, за многие десятилетия оплыли и оползли. К счастью, нынешние жители Лопухинки не имеют никакого желания ковырять берега каньона, предпочитая как стройматериал серые радиоактивные блоки из какого-то мерзкого шлака.

Между водолечебницей и фабрикой смальты

Когда-то здесь были две усадьбы, но если от «Лопухинки» остался хотя бы скелет барского дома, то от «Верхней Рудицы», которая была за озером (одноименная деревня там есть до сих пор), — только яма и часть изуродованного парка. Похоже, что усадьбу кто-то вырвал с корнем, — на месте построек зияют огромные дыры, куда местные жители уже приспособились сваливать мусор. Огромные старые деревья, от лиственниц до яблонь, все еще стоят, но сложно сказать, долго ли они протянут. А за парком начинается старая, разъезженная тракторами дорога, которая спускается с глинта и совершенно непроходима под пологом леса на равнине. Но тот, кто сумеет пробраться, получает награду: всего через 12 километров измотанный и грязный путник выползет к слиянию рек Рудицы и Черной, где когда-то стояла усадьба Ломоносова «Усть-Рудица» и была первая в России фабрика по производству смальты. До сих пор на территории усадьбы, от которой уже камня на камне не осталось, можно найти куски настоящей ломоносовской смальты.

В самой Лопухинке тоже сплошной урон. О некогда знаменитой водолечебнице напоминает только каменная скамья, вырубленная из валуна, на полпути от барского дома, стоящего наверху, к зданию лечебницы у самой воды. Сейчас скамья оказалась возле металлической лестницы, ведущей в каньон, но предусмотрительно отделена от нее загородкой — вероятно, чтобы гуляющие не просидели. А то они уже умыкнули большую часть стальных перил от лестницы, которые очень хороши для водозаборных колонок. Здание же на дамбе, которое многими принимается за современную водолечебницу, имеет отношение к воде, но не к человеку: это ферма по разведению рыбы.

В последние годы содержание радона в озерной воде стало снижаться — об этом говорит поднявшая голову водяная растительность, хотя ее намного меньше, чем в любом другом лесном водоеме, а у берегов нет вообще. Зато намного больше стало продуктов цивилизации: кошмарные трубы и каптажные устройства пересекают озеро в различных направлениях, придавая ему зловещий и отталкивающий вид. В эти трубы норовят собрать всю родниковую воду для нужд рыбьей фермы, стоящей на третьем «озере».

Радон, пока вода течет по трубам до фермы, исчезает (он разлагается за 30 минут), а никакие микроорганизмы, способные нанести юной рыбешке непоправимый вред, завестись еще не успевают. То, что надо для рыбного бизнеса.

От барского дома, который стоял на самом краю каньона, так что с балкона открывался дивный вид на окрестности, остались одни ободранные стены. Он давно стоит брошенный среди гигантских лопухов. Когда-то в нем жили работники рыбной фермы, но здание признали ветхим, негодным для жилья, и его постигла судьба многих помещичьих домов. Повезло только львам, что были у входа: их забрала местная администрация и поставила перед своими хоромами, чтобы на виду были. А то ведь украдут.

Из достопримечательностей сохранилась еще бывшая лопухинская больница, выстроенная все из того же местного бута еще в позапрошлом веке. Она тоже рядом с каньоном. Местные рассказывают про какого-то доктора, который еще при царе-батюшке рекомендовал всем омываться в озере, что было в то время не в пример чище и мертвее. И прибавляют, что революция его разоблачила: из озера не то что пить нельзя — даже палец в воду сунуть опасно: сгниет потом или отсохнет. Недаром в пасмурную погоду из каньона выползает отвратительный белый туман, который пробирается по деревенским огородам. Завидя его, бабки кричат внукам: «Больной туман идет, все в дом!» Впрочем, домов своих лопухинцы из-за такой мелочи не бросают, а над городскими, верящими в разные страшилки, откровенно посмеиваются.

Персики здесь больше не растут

Если в центре Лопухинки свернуть на юг, в сторону Каськова, вскоре будет еще одна бывшая усадьба — «Медуши». Там можно увидеть остатки барского парка и руины Троицкой церкви. К сожалению, местные сильно «потрудились» над парком: он весь прорежен, изуродован тракторными колеями, повсюду врезались хозяйственные постройки плотно обсевших парк «фазенд». Причудливая и прихотливая парковая гидросистема полностью замусорена, заилена, так что воду там можно наблюдать только после таяния снега, а к августу водоемы представляют собой зловонное болото. От церкви тоже мало что осталось. Поцелее колокольня, прячущаяся в густых зарослях, но с точки зрения истории и архитектуры она менее ценная — ее пристроили к старой церкви, не очень заботясь о соблюдении стиля.

Мы же возвращаемся в Лопухинку и продолжаем движение на запад. Там нас ждет еще одна весьма живописная усадьба — «Воронино». Над речкой Воронкой раскинулся парк, в котором доживают свой век старые ясени, липы и вязы, а за шоссе в поле, обращенном к глинту, стоят одинокие дубы, очень красивые и очень старые. В деревне, которая протянулась единственной улицей вдоль парка, еще сохранились усадебные постройки. Самая большая из них — двухэтажная, с колоннами, сложенная из желтовато-сероватого местного известняка, но вовсе не барский дом, как можно подумать, а оранжерея. В советское время здание приспособили под жилье, сильно изуродовав планировку, а под конец бросили и сожгли. Понятно, что в нынешнем Ломоносовском районе никто не будет растить в оранжерее персики и ананасы, как это было во время процветания здешних усадеб, но сохранить красивое и удобное здание можно было. Наверное, не хотелось…

Неподалеку от заброшенной оранжереи есть и барский дом — он небольшой, тоже бутовый и временами обитаемый. Разные несчастные периодически вселяются в него, затягивая окна полиэтиленом, а потом исчезают. Разумеется, не то что реставрации — элементарного ремонта этот дом не знал многие годы. Скорее всего, его ожидает судьба соседней оранжереи: сожгут и растащат.

Усадьба «Лопухинка» (дер. Лопухинка). Площадь 6,5 га. Памятник местного значения.

Первым владельцем усадьбы на берегу реки Рудицы был Никита Лопухин. По его имени и была названа мыза и даже переименована река — в Лопухинку. Но полноценная усадьба здесь появилась только в 1780-х годах, при Христиане Геринге, предводителе дворян Ораниенбаумского уезда. Его сын Павел к 1840-м годам и построил знаменитую Лопухинскую водолечебницу — по сути дела, настоящий радоновый курорт. Барский дом стоял над запрудой речки, все склоны были террасированы и богато озеленены, все части поместья соединены лестницами. Частная водолечебница включала палатки с душами, с купальнями, а также здание для проживания больных и гостевые домики. Кроме того, был построен госпиталь для кадетов военно-учебных заведений, а при плотине действовала бумажная фабрика. В усадьбе на запруде даже стояла военно-санитарная станция — она работала с 1839 по 1887 год, следя за чистотой воды, используемой для лечебных и бытовых целей, а также для разведения рыбы.

Павел Геринг вложил колоссальные средства в обустройство усадьбы: обработку скальных уступов, укрепление берегов, строительство и поддержание в надлежащем состоянии плотины, возведение многочисленных построек, озеленение всей территории. Зато он получал арендную плату за размещение на своих землях казенных лечебных заведений, за лечение и проживание в частной зоне курорта, за продажу свежей рыбы из садков. Не стоит забывать и о фруктовом саде, разбитом в усадьбе, об оранжереях и теплицах, которые тоже приносили доход, плюс обширные огороды, где выращивались овощи к столу курортников.

К сожалению, наследники Геринга не сумели сохранить богатство, оставленное им. Уже к 1880-м годам местность описана как запустелая: здания лечебницы обветшали, ванны запущены, рыба исчезла. Курорт был полностью заброшен, одичала и заросла береговая полоса, такая ухоженная при Павле Геринге. Правнук Геринга владел усадьбой до 1917 года, но это уже была рядовая мыза, небогатая и ничем не примечательная.

Усадьба «Верхняя Рудица» (дер. Верхние Рудицы). Площадь 10,5 га. Усадьба под охраной не состоит.

Усадьба находилась прямо напротив Лопухинки, на другом берегу каньона реки, и многие годы составляла с Лопухинкой фактически одно владение. Чтобы обустроить свое поместье и превратить его в курорт, Павел Геринг продал «Верхнюю Рудицу». Усадебка была сугубо утилитарной: постройки для жизни и хозяйства, сад, огород, оранжерея. Новые владельцы, которые менялись довольно часто, определенно завидовали красоте и ухоженности заречной Лопухинки, поэтому тоже старались не отставать в меру своих небольших средств и территорий. Рудицкие господа завели себе обширный фруктовый сад, пейзажный парк, пруд для разведения рыбы на родниках в овраге, а рядом водяную мельницу; на кладбище выстроили часовню. Последними владельцами «Верхней Рудицы» были Брунсы. Видимо, их преобразования усадьбы оставили в памяти местных жителей самый яркий след, потому что территорию мызы до сих пор называют «брунсов сад».

Усадьба «Медуши» (дер. Медуши). Площадь 10 га. Под охраной не состоит.

Первым хозяином мызы и всех ее окрестностей был Петр Иванович Бутурлин (тот самый «князь-папа», почетный «скоморох» Петра I). Когда он и его родственники оказались в опале, владельцами поместья стали Воронцовы. Именно при Романе Воронцове «Медуши» стали полноценной усадьбой, к этому времени относится и их первый план. Поскольку естественных водоемов на территории мызы не было, пришлось нарыть искусственных, которые потом образовали прелестную гидросистему. Потомки Воронцова выстроили Троицкую церковь (освященную в 1788 году) и продолжили благоустройство усадьбы. В 1853 году к церкви приделали высокую русско-византийскую колокольню тоновского типа, которая, правда, совершенно не сочеталась со старым храмом, выполненным в классических пропорциях.

Усадьба «Усть-Рудица» (урочище Усть-Рудица). Площадь 10 га. Памятник республиканского значения.

Ныне абсолютно дикое и заброшенное место, посещаемое лишь редкими туристами да охотниками, пробирающимися по бездорожью, это урочище когда-то было знаменитой усадьбой «Усть-Рудица». И долгие годы принадлежало семье Михаила Ломоносова. Михаил Васильевич лично выбрал это место на слиянии рек Рудицы и Черной, после чего река уже называется Коваши. Усадьба была нужна Ломоносову для строительства фабрики по производству смальты, которую тогда в России делать не умели, потому приходилось покупать за границей за большие деньги. В усадьбе, кроме фабрики, было еще много построек: и барский дом, и служебные здания, и обсерватория, и водяная мельница, и лесопилка. Ломоносова не смущала отдаленность от обжитых мест: во-первых, раньше здесь и деревень побольше было, во-вторых, ему как раз было нужно, чтобы ему не мешали, в третьих, для производства требовалось много воды. Родственники и потомки Ломоносова усадьбу обустраивали в соответствии с каждым поворотом моды на усадебное зодчество и парковое строительство. Затерянность мызы среди густых лесов и широких полей нравилась ее обитателям. Удивительно, что усадьба не переходила из рук в руки, так и оставаясь за одной семьей.

Усадьба «Воронино» (дер. Воронино). Площадь 40 га. Под охраной не состоит.

Первым владельцем здешних земель был обер-комиссар Санкт-Петербурга Алексей Черкасский (1712 год). Затем они отошли Шереметевым, а с 1834 года владельцами стали Енгалычевы. Именно Енгалычевы привели имение в тот вид, который до сих пор прочитывается на местности. Построили каменные здания, разбили большой фруктовый сад, заложили пейзажный парк, который живописно спускался к речке Воронке. Особой гордостью поместья была оранжерея с двухэтажным корпусом, где выращивали редкие растения и диковинные фрукты.